Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального
ней делать, – и отдавал себе в этом отчет.
Как и вся страна, он был захвачен в то время страстной, отчаянной жаждой чуда. Это было естественно, ибо одно чудо свершилось только что, на глазах всех и с участием многих: рухнула власть партхозноменклатуры, казавшаяся незыблемой целым поколениям. А раз чудеса бывают, – они вполне могут (и даже обязаны!) продолжаться.
Любой человек с недостаточной управленческой, да и обычной житейской культурой склонен искать палочку-выручалочку, панацею от всех болезней, – а в условиях революции, слома всей повседневной жизни стремление овладеть ей (а для начала найти того, кто ее даст) становится почти всеобщим.
В то время в Советском Союзе было довольно много известных профессиональных экономистов, на фоне которых Гайдар не просто терялся, а и вовсе не был заметен. Сегодня, с высоты нашего сегодняшнего знания, они кажутся наивными, – но для своего времени были совсем не плохи. И все, кто хоть что-то понимал в реальной экономике, говорил о сложности ее положения и, соответственно, предлагал сложные меры, обещая лишь медленное и трудное улучшение.
Это раздражало Ельцина и было для него совершенно неприемлемо.
Разрушитель по натуре, он не мог и не хотел склеивать обломки сгнивших государственных институтов управления, – а без этого сложные меры просто некем и нечем было осуществлять. Союзные министерства доработали до 15 ноября, после чего были ликвидированы; российские органы власти имели опыт решения лишь крайне ограниченных, частичных задач в рамках единого союзного управления и при этом, как и союзные, не имели представления ни об управлении рыночной экономикой, ни о переходе к ней.
Однако авторитет советских органов власти был колоссален, и при желании его вполне можно было использовать. Достаточно вспомнить, что, когда Ельцин с Кравчуком и Шушкевичем 8 декабря 1991 года окончательно добили Советский Союз Беловежскими соглашениями, они сами боялись, они чудовищно пили от ужаса, потому что прекрасно ощущали, а может, и понимали, что совершают преступление, за которое будут прокляты и они сами, и их потомки. Участники тех событий даже в тщательно выверенных воспоминаниях дают просто феерическое описание действий и интонаций, показывающих: демократы прекрасно понимали, что уничтожают еще вполне жизнеспособный организм, и страшно боялись, – но им очень хотелось власти, хотелось покататься в фольклорных «членовозах». (Кстати, Гайдар вместе с Бурбулисом, Шахраем и Шохиным вился у них под ногами, обеспечивая этот процесс, хотя его обычно не вспоминают, и даже, насколько можно судить, подготовил окончательный текст Соглашения о создании СНГ, автором которого обычно считается Шахрай.)
Но главная причина неприятия Ельциным сложных мер заключалась не в его ориентированности на разрушение и враждебности к самой идее Союза (при том, что реализовывать сложные меры в то время могли только союзные структуры), а в жгучей потребности явить чудо «прямо сейчас». Ельцин опирался на советский «средний класс», –