вдруг изменилось до неузнаваемости. Город вновь был чужим, негостеприимным. А она стала одной из незаметных частичек в огромном механизме под названием мегаполис.
– Вы впервые в наших краях? – спросил Петр Аркадьевич, усевшись в кресло.
– Да, – ответила она. – Хотя минуту назад мне почудилось, что я все, все, все здесь знаю. Знаю каждую улочку, каждое деревце, каждый изгиб реки.
– Что изменилось?
– Появились вы, господин юрист, и… – она посмотрела на него, улыбнулась. – И я поняла, что ничего в этом городе не знаю.
– Не в городе, – чуть подавшись вперед, прошептал он, – во мне.
Его важная самоуверенность рассердила Ларису. Она хотела сказать что-то дерзкое, передумала. Зачем? Стоит ли тратить силы на словесную перепалку? Она будет молчать и слушать. Слушать этого уверенно самоуверенного юриста Калинина.
Петр Аркадьевич поднялся, встал напротив Ларисы спиной к корме. Ей пришлось приподнять голову, чтобы видеть его темный силуэт на фоне синего неба.
– Вы ничего обо мне не знаете, – сказал он, скрестив на груди руки. – И это – замечательно. Потому что с вами я могу быть самим собой, а не тем, кем должен быть в обществе. Не тем, кем меня привыкли видеть окружающие. Хотите шампанского с клубникой?
– А вы волшебник? – спросила она.
– Нет, – рассмеялся он. – Просто я захватил с собой бутылку «Мадам Клико» и несколько спелых ягод. Надеялся, что найду человека, который согласится разделить мою скромную трапезу. Итак? – он протянул вперед руки ладонями вверх, сказал громко:
– Раз, два…
Кто-то передал ему поднос с шампанским и клубникой.
– Угощайтесь, – сказал Петр Аркадьевич, склонившись к Ларисе. Она взяла хрустальный фужер на тонкой ножке, в котором искрился и пенился золотой напиток. Вихрастый мальчуган поставил между креслами круглый столик, накрыл его белой крахмальной салфеткой, положил посредине красную розу и исчез. Петр Аркадьевич опустил поднос на столик, взял свой бокал, сказал:
– За знакомство!
Лариса пригубила шампанское, зажмурилась.
– Путешествие должно быть волшебным, – подумала она.
– Хотите, чтобы наше путешествие не кончалось? – спросил Петр Аркадьевич.
– Вы и это можете? – открыв глаза, спросила она.
– Я постараюсь, если вы прикажете, – склонив голову, ответил он.
– Вы хотите, чтобы я вам приказывала? – искренне удивилась она.
– Да, – улыбнулся он. – Пока мы здесь, на корабле, вы можете повелевать. Я буду вашим рабом, вашим слугой, вашим…
– Я не люблю слуг и рабов, – прервала его Лариса. – Не люблю за лицеприятие и фальшь, за желание угодить, во что бы то ни стало. Я не стану вам приказывать. И просить вас я тоже ни о чем не буду.
– Так уж ни о чем? – усмехнулся он.
– Ни о чем, кроме разве что одного одолжения, – она прищурилась, – оставить меня в покое.
– Обещаю не докучать вам, Лариса… Васильевна, – сказал он, усаживаясь в кресло.