пусть и не на полукилометровом цеппелине, а на вполне современной метеолаборатории, ученый стал для Гоши кем-то вроде всемогущего Деда Мороза – доброго волшебника для хороших детей.
– Помню я про праздник. – Она приветливо помахала рукой Тане, что-то высматривающей в глубине магазина, потом потрогала паровозное колесо. Ого, металлическое.
Машка на днях мучила Ланса расспросами, просила привезти что-то для друга. Дора не лезла в их дела. Она, конечно, не придерживалась мнения, что открытка – тоже подарок, но ничего стоящего пока не выбрала.
– Привет. – Таня ревниво вклинилась между Дорой и Русиком. – Это берем? Или тот пароход?
– Наверное, это. – Парень полез за кредиткой. – Должно хватить, если Соколиный Нос перевел свою долю.
Дорофея отошла в сторону, чтобы не мешать. Очки позволяли видеть, как вокруг Тани заклубились темные облачка недовольства. Русик оглянулся через плечо, улыбнулся Доре.
– Я пойду, – на всякий случай сказала она.
– Стой, мы на такси. – Парень уже был готов бежать за ней следом. И если бы не подруга, вцепившаяся в рукав его черной куртки, точно побежал бы.
– А я пешком. Фитнес бесплатный и все такое.
Ланс через неделю приезжает! Она подставила лицо промозглому озерному ветру и холодному октябрьскому солнцу. «А ты собственница, – ругала она себя, ускоряя шаг. – Ланса тебе мало! Еще и Русиково внимание подавай!»
Он интриговал ее, привлекал мужественным обаянием, мягким голосом, веселыми искорками в глазах. Теперь она видела, Руслан совсем не походил ни на Борьку, ее первую любовь, оставшуюся на Земле-1, ни на Бету. Влезать в чужой мирок, рушить привязанности не хотелось. Но то ли обида на Ланса, то ли еще какая глупость мешали ей прекратить «невинный» флирт единым махом, поговорить с парнем напрямую.
К озеру Дорофея вышла минут через пятнадцать, когда переживания утихли. До общего сбора было полчаса, а до университетского клуба – десять минут прогулочным шагом. Девушка присела на скамейку на набережной, прислушалась к плеску волн Бездонного. Она все чаще стала замечать, что ее притягивает к большому водоему. Когда выдавалось свободное время, приходила на берег, читала, слушала воду. Сегодня озеро расшумелось. Белые гребешки на волнах толкались, спешили к опустевшим пирсам. С приходом холодов лодки и катера спрятали до весны. Через озеро теперь курсировали только два теплохода.
На другом берегу тянулись к белым булкам облаков изголодавшиеся небоскребы. Каждый был неповторим, каждый имел свое имя. Но взгляд Доры приковывал лишь один – «Гремящий дракон». Казалось, на землю уронили пружину с шестью завитками. В пятом завитке, если считать слева направо, на сороковом этаже обитала их наставница.
С начала учебного года Ника самоустранилась от их воспитания. Забавно, работавшая под ее началом Александра Михайловна, Машина мама, в домашних разговорах все чаще именовала Нику Шилом. Такое прозвище директор центра клонирования получила за непростой