с охотой поддержал тост.
– За Такфарина, сумасшедшего, угрожавшего перерезать африканские зерновые поставки в Рим и выславшего послов на переговоры с императором!
– Об этом мы наслышаны, – со смехом сказал Тит. – Тиберий приказал их казнить у себя на виду, приговаривая: «Никто, даже Спартак, не дерзал слать в Рим послов».
Сабин тоже расхохотался.
– А потом отправил нас в Африку, на подкрепление Третьему Августову – единственному размещенному в той провинции.
Пока Сабин рассказывал, Веспасиан, не найдя никого, кто мог бы поведать ему про предзнаменования, обратился мыслями к проблеме с похитителями мулов. Это для него было куда важнее, чем военные байки о мятежниках и долгих маршах, о которых он ничего не знал и не желал знать. Хотя Гиерон, греческий наставник в военном ремесле, добился от юноши немалых успехов в обращении с мечом – гладием, и метальным копьем – пилумом, и хотя тот благодаря крепкому сложению и крепким мышцам клал на лопатки большинство соперников, Веспасиан воспринимал себя в первую и главную очередь как земледельца. В этой области лежат его битвы, эти ежедневные схватки с природой в борьбе за право получать выгоду с отцовских земель. Пусть Сабин выбирает свой путь в этом мире и достигает успехов в курсус гонорум – последовательности военных и гражданских должностей.
– Помню, что сам чувствовал, отправляясь на войну, – донесся до Веспасиана голос отца, и юноша навострил уши. – Мы парили духом, не сомневаясь в победе, ведь Рим не принял бы иного исхода. Империя никогда не знала поражений. Варвары окружали нас, и мы не могли позволить им усомниться в силе Рима. Дикарям надо было усвоить, что от столкновения с империей может последовать только один результат, причем неизбежный: смерть для мужчин и рабство для детей и женщин.
– И не важно, какой ценой? – поинтересовался Веспасиан.
– Солдат должен охотно жертвовать жизнью во имя высшего блага Рима, – сурово отрезала мать. – В уверенности, что окончательная победа пойдет на благо его семьи, земли и избавит от врагов, грозящих уничтожить нас.
– Именно, моя дорогая! – воскликнул Тит. – Именно этот принцип связывает легион в единое целое.
– И благодаря ему наша мораль оставалась на высоте все два года, которые мы провели там, – добавил Сабин. – Мы знали, что должны сделать все для победы. То была грязная война – никаких правильных сражений, только набеги, карательные походы и стычки. Но мы шайку за шайкой выкурили мятежников из убежищ в горах и разбирались с ними. Сожгли их укрепления, обратили в рабство жен и детей, и перебили всех мужчин, способных держать оружие. Работа медленная и кровавая, но мы с ней справились.
– Ну, что я говорил, Веспасиан? – Лицо Тита лучилось торжеством. – Теперь, когда Сабин вернулся, у нас есть человек, знающий, как надо иметь дело с отребьем, шныряющим среди холмов. Не пройдет много времени, и эти проклятые похитители мулов будут корчиться на крестах.
– Похитители мулов? Где они, отец? – спросил Сабин.
– В