народа и не желающие с народом говорить, для подавления бунта очень часто расстреливали толпу бунтующих, чтобы другим было неповадно, – не могли иначе справиться с народом. Ну а потом толпами отправляли уцелевших крестьян в Сибирь. А Стогов практически имитировал наказание, реально спасая крестьян от тяжелой участи бунтовщиков. И народ понимал, что этот «чекист» не свою власть им показывает, а пытается разрешить конфликт самым легким для крестьян способом – фактически защищает их. Отсюда и появилось желание народа как-то отблагодарить его.
Уборка Стогову урожая – это пример отношения простого народа к этому николаевскому чекисту. А вот пример отношения к этому чекисту тех взяточников, с которыми он боролся.
На описываемый в этом примере момент Стогов уже давным-давно не был жандармом и служил начальником канцелярии губернатора в Киеве: «Чрез 10 лет я был в Симбирске, имел дело совершить три купчие в гражданской палате. Совершили в один день и в какой – в субботу! Представьте мое положение, я скажу хотя невероятную правду, есть свидетели, но мне никто не поверит: 1848 года в 30-й день ноября, в день Андрея Первозванного, я вынул 500 руб., чтобы благодарить секретаря и надсмотрщика крепостных дел. Эти господа руки назад и сказали: “Извините, ваши деньги прожгут наши карманы и принесут несчастье нашим детям; вы были нашим отцом, за вами жили как у Христа за пазухой; извините, полковник, не обижайте нас, мы ваших денег взять не можем!”. Представьте – и не взяли!!!»
Почему?
А Стогов, в отличие от нынешних дегенератов в силовых структурах, судах и прокуратуре России, стремящихся посадить как можно больше людей и этим отчитаться в полезности своей работы, за 4 года своей службы не посадил ни одного человека! А как же он боролся с преступниками?
Да вот так: узнает, что кто-то гребет деньги у ближнего «и бога не боится», и «сейчас записку: свидетельствуя совершенное почтение и проч., имею честь просить пожаловать для личных объяснений. В зале всегда есть просители или знакомые. Приходит виновный, я самым ласковым образом говорю, что затрудняюсь в одном деле и обращаюсь к его опытности; прошу его совета и приглашаю в кабинет, двери на замок и там уж объяснение, от которого сойдет с головы три мыла! Видя трусость и раскаяние, обещание немедля возвратить деньги и клятва более так не делать, – выходя из кабинета, я вежливо благодарю его за умный и опытный совет – далее кабинета не шло. Не помню случая, чтобы были рецидивисты. Цель достигалась без оскорбления».
Точно так же – тайно – и даже с угрозой для собственной жизни боролся с картежниками, разорявшими партнеров. Подчеркну – тайно!
Но ведь понимаете, он-то молчал, но когда наглые взяточники после беседы с жандармом возвращали деньги тем, с кого они их содрали, то ведь город об этом говорил! Ну и как должно было восприниматься людьми, что этот жандарм не берет взяток за сокрытие дел, и в то же время не передает дела в суд, чтобы громкими процессами заработать себе ордена, и в то же время неуклонно