ваш выбор.
– Хорошо, посмотрим, где меньше машин на стоянке…
Улицу перегородил выползающий из переулка приземистый погрузчик с выдвинутой над кабиной стрелой с широкой площадкой, что делала его похожим на кавказца в национальной кепке.
Я молча ругнулся, Тамара чуть улыбнулась уголками губ. Я покосился на ее чеканный профиль: ни одной лишней детали, лицо угловато-нежное, сразу возникает образ рожденного в дизайнерских муках дорогого автомобиля с его вызывающе спортивными обводами и в то же время изысканным комфортом.
– Смотрите на дорогу, – попросила она тихим голосом.
– Я и смотрю, – буркнул я.
– Я не дорога…
– Это вы так думаете, – ответил я. – Может быть, как раз дорога на новую ступенечку. Понять бы, эта ступенька вверх, а не в сторону, где пропасть?.. Очень уж многие делали шаги именно в сторону, полагая, что вверх… Их косточки там далеко внизу быстро растаскивают мелкие хищники.
Она сказала сочувствующе:
– Вы живете в мире хищников?
– Да, – ответил я с горечью. – Именно. В мире, в котором сильный пожирает слабого, но это дает возможность существовать ряду категорий граждан, что совсем не являются необходимыми для общества. Простите, я не имел в виду именно юристов и «зеленых».
Она холодновато улыбнулась:
– Понимаю, что вы имели в виду.
– Простите, – сказал я покаянно, – я в самом деле просил о встрече не для споров и нападок, а чтобы глубже понять вашу позицию и… постараться оценить, насколько она востребована обществом. Или будет востребована.
Она спросила с ноткой вызова:
– А если недостаточно востребована?
– Простите?
– Если, говорю, – сказала она, – в полной мере будет востребована только через год-два, а то и десять лет?
Я пробормотал:
– Конечно, хорошо быть Коперником, но и на костер не хочется. С другой стороны, производство любой серьезной игры занимает несколько лет.
Она ахнула:
– Так долго? Больше, чем фильм?
– Фильм ерунда, – сказал я с пренебрежением. – Актерам велел смеяться – смеются, велел плакать – плачут. А тут все нарисовать надо… Так что байма – это серьезно и, главное, долго.
Она смолчала, наблюдая, как я, слегка нарушая, перестраиваюсь из левого ряда в правый сразу через две полосы. Там пополз, выбирая щелочку, куда можно втиснуться машине. К счастью, повезло, впереди один как раз отъезжал, я сбросил скорость до черепашьей, затем втиснулся на освободившееся пространство, опередив сразу двоих, что уже присматривались.
Я нарочито выбрал кафе, а не ресторан, а то подумает еще что, хотя это кафе даст сто очков иному ресторану. Уютный зал, прекрасная, под старину, мебель, яркие люстры под потолком, не люблю дурацких свечей на столах, накрахмаленные салфетки и меню в толстых папках из дорогой кожи.
Я придержал для Тамары стул, она опустилась царственно и спокойно, словно придвигаю вот так уже лет десять и не отдерну, чтобы с визгом грохнулась