две девчушки (как она выразилась), одна из них с рекомендательным письмом от нашего друга – врача Елены Петровны, работавшей в Коканде. Девочки приехали в Ленинград поступать в институты. Та, которая привезла рекомендательное письмо, – Нонна Гандзюк – дочь врача – коллеги Елены Петровны. Она захватила с собой и свою подругу. Тетя сказала мне, что девочки с дороги и очень устали, на что я ответил:
– Уложи их спать, а там видно будет.
Сон в те далекие годы был у меня достаточно крепок, и после того как тетя моя ушла, я заснул. Проспав несколько часов, я вошел в тетину комнату и застал спящими валетом двух девочек. Одна из них, Нонна, и оказалась будущей женой Собчака (первой).
Оказывается, она приехала поступать в Ленинград на отделение истории партии Ленинградского университета. Я сразу же объяснил ей, что на это отделение принимают лишь по специальной рекомендации. Кроме того, заметил, что эта дисциплина подвержена частым изменениям (в то время уже разворачивался первый, хотя и очень робкий, виток борьбы с культом личности Сталина). Вскоре моей разъяснительной работе «помог» Лаврентий Павлович Берия, поскольку в начале июля было опубликовано сообщение о Пленуме ЦК КПСС, на котором Берия был разоблачен и снят со всех своих постов. По-видимому, это обстоятельство Нонну отрезвило.
После этого Нонна заявила, что будет поступать на отделение русского языка и литературы филфака университета. В то время, как и сейчас, на этом отделении, которое считается престижным, был довольно большой конкурс. Как и следовало ожидать, по конкурсу она не прошла. К тому времени мы устроили Нонну к нашей знакомой, у которой она снимала часть комнаты в том же доме, где жили мы.
Провалившись на экзаменах, Нонна заявила, что обратно не поедет (Ленинград ей, видимо, понравился). Тогда моя тетя через нашу знакомую, работавшую заведующей кафедрой в Педагогическом институте им. М. Н. Покровского (был в Ленинграде такой институт), устроила Нонну на отделение французского языка и литературы. К тому времени Нонна французского языка не знала, а моя тетя в совершенстве владела им с детства. Помню, что она почти каждый день с Нонной занималась (как теперь говорят, на общественных началах), а я еще подтрунивал над ее произношением. Девочка оказалась упорной и сумела нагнать своих сокурсников.
Ввели мы Нонну в круг своих друзей, в том числе и в семью, которая в дальнейшем приняла большое участие и в ней, и в Толе (так я по старой привычке иногда называю Собчака). К Нонне я хорошо относился, считая это своим долгом по отношению к Елене Петровне, которой многим был обязан. К сожалению, эта замечательная во всех отношениях женщина вскоре умерла. Должен, однако, сказать, что ни я, ни Нонна никогда не испытывали друг к другу сердечной привязанности. У меня был в то время процесс в легком, и мне наложили пневмоторакс. К тому же я был влюблен в одну студентку химического факультета Педагогического института им. А. И. Герцена, но считал, что из-за процесса в легком не могу связывать