середине прошлого столетия, когда интенсивное развитие электронно-вычислительной техники только начиналось, одним из наиболее волнующих вопросов, связанных с последствиями этого развития, стал вопрос о природе и перспективах интеллекта. Речь шла, прежде всего, об искусственном интеллекте в его соотнесении с интеллектом естественным. Появление компьютерных систем, которые стали называть интеллектуальными и формирование научного направления, получившего название «искусственный интеллект», побудили ученых по-новому взглянуть на мышление. В ходе бурных дебатов на тему «Может ли машина мыслить?» были представлены две основные стратегические линии. Первая связана с попытками определить мышление таким образом, чтобы иметь достаточные основания для утверждений о наличии мышления и интеллекта у машины. Защитники тезиса об отсутствии принципиальных различий между естественным и искусственным интеллектом рассматривали интеллект (с кибернетической точки зрения) как способность принимать хорошее решение при экономном расходовании ресурсов. Вторая линия предполагала акцентирование таких характеристик мыслительной деятельности человека, которые не могут быть приписаны компьютеру, и отсутствие которых не позволяет говорить о мышлении и интеллекте в полном смысле этого слова. К подобным характеристикам относили наличие интуиции, познавательных интересов, чувств, желаний и стремлений, обусловливающих творческие способности человека, способность к пониманию, преднамеренность действий и т. д. Отвергалась и сама стратегия «определения мышления таким образом, что от мышления в результате ничего не остается».
Было бы неверно утверждать, что эти стратегии охватывали все разнообразие позиций, представленных в дискуссиях о соотношении естественного и искусственного интеллекта. Из «неохваченных», по крайней мере, две достойны упоминания в связи с рассматриваемой здесь тематикой. Одна предполагает, что естественный интеллект и интеллект искусственный различаются существенным образом и, тем не менее, оба существуют. С этой точки зрения, компьютерная система не мыслит, однако обладает интеллектом в особом значении последнего слова. Согласно другой позиции, машины середины XX века не обладают подлинным искусственным интеллектом, однако возникновение такого интеллекта в будущем не является заведомо невозможным, – вопрос о подлинном искусственном интеллекте может быть решен эмпирически.
Когда проблема машины как субъекта мышления вызывала столь горячий интерес, возможности «умных» машин были весьма скромными по сравнению с имеющимися сегодня. Теперь удивляются не тому, что компьютер выиграл у чемпиона мира по шахматам, а тому, как долго носитель естественного интеллекта сопротивлялся. Однако приз получает не машина, а команда программистов; при этом вопрос о субъектности компьютера и подлинности его интеллекта не относится к числу волнующих общественность. К началу XXI века образ машины как объекта, имеющего