разбирали сегодня сразу двоих больных – одного «постсекционно», то есть по результатам последовавшего за его смертью вскрытия, и одного – неуклонно, похоже, к этому состоянию приближающегося.
– Дорогие коллеги…
Действительно, вовремя успел. Если уж интерн захотел прийти на клинический разбор, то опоздание даже на половину вступительной фразы ему бы не простили. Сказали бы что-нибудь гадкое не отходя от кассы, отвели бы душу немножко.
Заведующий отделением очертил ситуацию уверенным, хорошо поставленным голосом. Хорошая причёска, отличный галстук виднеющийся из-под застёгнутого, сидящего как влитой белого халата. Николай моргнул на свой собственный халат – не взял ли в утренней спешке ещё понедельника мамин, и потом забыл проверить за почти половину недели. Не то, чтобы самого его волновало, на какую сторону застёгнуты пуговицы, но кто-то из больных может обратить внимание…
– Об обстоятельствах развития заболевания и результатах вчерашнего вскрытия большинство собравшихся уже знают, но врач-интерн Анна Владимировна для порядка нам доложит…
С Аней Николай учился в параллельной группе весь последний год института, не раз пересекаясь на циклах, и сейчас искренне ей сочувствовал. Потерять больного по неясным причинам, с так и не установленным диагнозом, – такое интерну-терапевту запомнят на всю жизнь, какие бы настоящие и непреодолимые резоны у этого не были. Результаты вскрытия Николай действительно уже знал, но слушал так же напряженно, как и остальные, стараясь не пропустить комментарии либо то, что, возможно, не было написано в официальном заключении, но могло всплыть сейчас.
Рассказывая, выдавая десятки параметров и деталей, Аня не запиналась, – разве что морщилась. По всему её рассказу выходило, что больной погиб от развившейся диабетической комы, но сахар крови у него при этом совершенно нормальный, – значит это был не диабет. Доклад занял достаточно долгое время, и Николай с неудовольствием ощутил, что сердце у него бьётся как сумасшедшее. Всей кожей он ощущал висящую в воздухе опасность, и посреди родного отделения, в середине дня, это было настолько странным, что он начал, не поднимая голову, постепенно осматривать окружающие лица.
– …В 4.20 произошла остановка сердца. Реанимационные мероприятия проводись дежурной бригадой при участии больничного ординатора Гнездиловой и врача-интерна Бергер в течение 30 минут, и оказались неэффективными. В 4.50 было принято решение о прекращении реанимационных мероприятий и отключении аппарата искусственного дыхания. Смерть констатирована врачом-реаниматологом Агеевой. Всё.
Пауза, потом доклад о результатах вскрытия, сделанный таким же ровным тоном. Затем вопросы. Аня волновалась, но держалась молодцом, как положено отличнице. Ещё вопросы. В обсуждение втягивалось всё больше людей, и постепенно оно начало по интенсивности и отточенности оборотов напоминать что-то похожее на сабельную рубку: с лязгом стали, неслышимым