«Лучший танкист части». Только, чтобы получить награду, надо заплатить за медаль 600 рублей. Желудевы обрадовались, сразу деньги на медаль, сыну отослали. Потом три раза оббежали всю деревню, хвастаясь какой у них умный сынок…
Но, сегодня, на остановке говорили совсем про другое. В центре внимания оказалась старая Кирилловна. Прижав руки к груди, она жутким шёпотом вещала, воровато оглядываясь по сторонам:
– Вот вам крест…Чтоб мне провалиться, если я вру!..Сама, все видела так же хорошо, как сейчас вижу вас, перед собой…
На остановку подтянулся Дед Митяй, в своей неизменной ушанке на большой, лысой голове. Ему сегодня, тоже, зачем-то понадобилось поехать в райцентр.
Митяй прищурился, оценивая обстановку. Из людей, ожидавших автобус, он сразу выделил старую Кирилловну, которая была в центре внимания.
– …В полночь пес мой, Киллер перепугался до смерти. А вы, его видели, здоровый такой песик, словно теленок. Никогда, и никого не боялся. А тут, Киллер, в полночь взвыл от страха. Дернул со двора, волоча за собой здоровенную будку, словно его кипятком ошпарили. Потом Киллер так прыгнул, что цепь железную оборвал начисто. Так с цепью и сгинул в неизвестном направлении. После того, я его больше и не видела…
Кирилловна смолкла, торжественно оглядев присмиревших слушателей.
– А что псину твою так напугало? – не выдержала одна из теток.
Кирилловна только этого вопроса и ожидала, чтобы продолжить свою историю:
– Я женщина одинокая, меня любой обидеть может…Но, у меня на такой случай есть ружьишко, которое ишшо от мужа маво осталось. Я за ружжо, и на крыльцо выскочила. Второпях, даже зарядить его забыла…Гляжу, за забором, по улице, в ночном тумане всадник скачет, мимо маво двора. А только всадник тот не простой…
Кирилловна опасливо огляделась по сторонам, быстро перекрестилась и понизила голос:
– Всадник-то, проскакавший мимо, был похож на татарина…На башке шапка мохнатая, в руке сабля кривая… Такими татаровей на картинках изображали, в книжке по истории.
– Какай еще татарин? Отколь здеся татарин, с саблей кривой взялся? – тоже шепотом загудела, словно трансформаторная будка здоровенная, двухметровая баба Сонька Камышова.
– Отколь, отколь, – передразнила Кирилловна Соньку Камышову. – Не знаю я, отколь он взялся, лично я, у него спрашивать побоялась…
– Кирилловна, почем знаешь, что это был татарин?
– Так он же, увидев меня, завертел саблюкой над головой, и прокричал: «Якши, якши»! Это по-татарски значит – «хорошо, хорошо»…
– Господи, теперь крышка нам, – закатила глаза худая, как жердь женщина со странным и смешным именем Шушаника Борисовна.
Дед Митяй насторожился, из-под ушанки, ловко высунулось тонкое, хрящеватое ухо, перехватывая интересную беседу.
– Ой, врешь ты, Кирилловна, – отмахнулась пухлой ручищей Сонька Камышова.
– Да, зачем мне врать? – обиделась Кирилловна. – Говорю так, как своими глазами видела…
– Я,