«азиатским коварством». Причем, объясняется не путем понимания причин происходящего, а путем признания бессмыссленности поиска этих причин.
При этом сами китайцы вряд ли осознают, что в бизнесе и повседневной жизни они изъясняются «стратегической прозой», как можно было бы перефразировать мольеровского мещанина.
Еще два соображения.
Первое – при сужении поля зрения по вертикали ослабляется влияние вертикального измерения, отвечающего за систему иерархии «отец – сын» или «начальник – подчиненный». Не исключено, что именно этим и была вызвана тщательная регламентация этих отношений в конфуцианской морали. Если можно так выразиться, тщательно регламентированная конфуцианская система взаимоотношений в обществе служила определенным «ментальным протезом», заменившим нехватку этого измерения в картине мира, свойственной китайскому обществу. И именно поэтому европейцам, обладающим другим полем зрения, так диковинна эта система, которую они иронично относят к «китайским церемониям».
Второе – у европейцев есть понятие «хитрый прищур». Действительно, европейцы прищуриваются, сужая поле зрения, когда смеются или лукавят/хитрят. Эти состояния человека близки по содержанию, поскольку природа комического, лежащего в основе смеха, опирается на парадоксы и ментальные уловки.
Поэтому видение надо рассматривать как умение (и навык на его основе) преобразовывать разнородную информацию в единую визуальную форму и потсроение на ее основе ментальной карты, позволяющей интеллекту собственника или топ-менеджера принимать решения и действовать в привычном ему визуальном коде.
Видение – особая категория представления действительности в мозгу, основанная на зрительном аппарате человека. Трехмерное видение – иллюзия, поскольку зрение человека двумерно. Восприятие третьего измерения надо специально тренировать.
Однажды один дервиш сел на корабль, чтобы отправиться в морское путешествие. Увидев его на борту корабля, другие пассажиры, как водится в таких случаях, стали один за другим подходить к нему за напутствиями. Всем им он говорил одно и то же и, казалось, просто повторял одну из тех формул, которые каждый дервиш время от времени делает объектом своего внимания. Он говорил: "Зная, что твой конец неминуем, помни о смерти".
Почти никто из путешественников не обратил особого внимания на этот совет.
Но вот корабль поплыл. Много ли, мало ли он плыл, только вскоре разыгрался свирепый шторм. Матросы, а вместе с ними и все пассажиры в панике повалились на колени и стали молиться Богу. Считая себя почти погибшими, они по очереди возносили к небесам неистовые молитвы, ожидая помощи свыше.
Все это время дервиш без всяких движений сидел в стороне и спокойно о чем-то размышлял. Всеобщая паника словно бы его не касалась.
Наконец, ветер поутих, море успокоилось, и из-за туч выглянуло ясное солнце. Придя в себя, пассажиры обратили внимание на безмятежность дервиша