в действительности.
В рецензии на «Картины из русского быта» В. И. Даля – Н. Г. Чернышевский отмечал: что важнейший недостаток его народных рассказов состоит именно в том, что Даль, писатель, не обнаружил глубокого и верного понимания народной жизни. Но – «он знает народную жизнь, как опытный петербургский извозчик знает Петербург», ему известны отдельные переулки и улицы, но настоящего представления об облике города в целом, о его характере, о его особенностях – он не имеет.
Так и мы можем все знать о своих друзьях, о которых пишем, обо всех маленьких подробностях, – а о характере их, об их сходной стороне со всеми людьми и об их особенностях и отличиях ничего не сказать.
Горький много писал для начинающих писателей. В своих суждениях от имени читателя Горький выразил свое тогдашнее понимание литературы, её общественное назначение. Отрицательное отношение читателя (по словам Горького) вызывает описательная, бескрылая беллетристика: «Загромождая память и внимание людей мусором фотографических снимков с их жизни, бедной событиями, подумай, не вредишь ли ты людям? Ибо, – сознайся! – ты не умеешь изобразить так, чтобы твоя картина жизни вызывала в человеке: мстительный стыд или жгучее желание создать иные формы бытия… (начать жить по-другому). Можешь ли ты ускорить биение пульса жизни, можешь ли ты вдохнуть в неё энергию, как это делали другие? (писатели: Достоевский, Толстой с Анной Карениной). Да хотя бы задуматься над собой можешь ли ты заставить читателя своими словами, которые сухо, как протокол повествуют.
Объединяющую мысль, как ведущее начало творчества Горький видел в страстной борьбе против мерзостей жизни, в том, чтобы неустанно звать к созданию иных форм человеческого существования. Широкий и активный подход к действительности сливает воедино и большую мысль и чувства, и передовые идеи и живые художественные образы.
О творческой фантазии
Очень нужна писателю творческая фантазия, и это не та фантазия, когда выдумывает человек несуществующие вещи, чужие миры и мифических героев. А некое додумывание реальности, того что могло бы быть.
И как пример такого «додумывания реальности»:
«Есть у классика описание смерти человека умершего на корабле и сброшенного в море-океан, как требует того обычай, – завернутого в парусину, в которую положили груз – тяжелые колосники от корабельной топки. Обряд еще можно наблюдать со стороны. Но в дальнейшем у классика идет описание погружения сброшенного тела в океанские глубины, которое, явно, наблюдать очень сложно. Корабль, во-первых, уходит дальше по курсу. И всё что происходит с погружающимся в парусине телом, писатель уже явно «нафантазировал» или «додумал».
Вот цитата:
«– Благословен бог наш, – начинает священник, – всегда, и ныне и присно и во веки веков!
– Аминь! – поют три матроса.
Священник