ли там настоящий беспредел или вообще ни хера не было. И тут я вспомнил, что Терри, может, покажут по телику и пропишут в газетах! Поэтому я рассказал ей, как мы с Терри потерялись, как он в итоге пошел по ошибке на чужие трибуны и как его там замели.
– Надо держаться от него подальше, он смутьян, – сказала мама, – такой же, как его отец. Все они пропащие. Мне звонил Алан, он ездил в центр с малюткой Лизой, весь город заполонили футбольные хулиганы…
Бля…
Она учуяла запах изо рта.
– Ты что, пил?
– Немного сидра, всего-то…
Блядь… гребаный Алан…
Она посмотрела на меня, покачала головой и стала прибирать со стола.
– Да-да, Алан сказал, что на футбол теперь ходят только звери какие-то. Он сам больше не ходит. И Раймонда не пустит.
Слава яйцам, он меня не заметил! Я-то думал, она все это говорила, чтоб вывести меня на чистую воду.
Да пошли они, и Алан с Раймондом, и Лиза с перекошенным личиком, уроды снобские.
По телику показывают сучку Тэтчер. Это англичане ее выбрали. Не выношу ее, голос ее сучий. Какой мудак мог проголосовать за такую пиздосю? За человека с таким голосом голосовать нельзя. Все равно мистер Юарт говорит, что шахтеры ее скоро скинут. Короче, присел я, расслабился, стал бодать телик. Там идет «Старски и Хатч»,[21] и я вхожу в то состояние, когда уже не важно, соберусь ли я тусить или останусь дома, но тут в дверь звонят, и это Билли и Карл. Они зашли, но сами хотят, чтоб я пошел с ними в «Облака». Только я втянулся в «Старски и Хатч», да и времени переодеться у меня не было. Шина и Теса все раскраснелись, им обеим нравится Билли, я даже собирался устроить встречу, сходить куда-нибудь всем вместе, но теперь мне как-то стремно. Я забежал наверх, вмиг переоделся и вставил в ухо сережку. На подбородке у меня нарисовалось какое-то пятнышко, но у меня все никак руки не дойдут проверить как следует, что там такое. Прыщи вообще ни к чему, тем более в «Облаках». Когда мы выходили, этот гаденыш Карл щелкнул по сережке и говорит:
– Привет, морячок!
В автобусе я сообразил, что нож все еще при мне. Я его брать не собирался. Хуй с ним, сегодня ничего такого не предвидится. Я ужасно обрадовался, что не вытащил его на футболе. Просто так раздухарился, раздавая направо и налево, что про перо даже не вспомнил.
Короче, вечером все пошли в «Облака», или то, что раньше так называлось. Теперь клуб называется «Кавендиш», но известен он всем по старому названию. Забавно, я ведь помню, как я бесился, когда папа и дядя Дональд называли всякие места типа пабов старыми именами. Теперь я делаю то же самое. Как бы он там ни назывался – здесь круто. В очереди на нас смотрят, как на героев. Есть тут компания смурных чуваков из Клери, но они помалкивают. По дороге мы с Карлом выпили еще одну бутылочку сидра и, когда пришли туда, оба были уже немного в ауте. На входе нужно держаться, потому что, если ты на кочерге, охранники тебя не впустят, и я боюсь, как бы они не нашарили мой нож, но мы проплываем мимо них и вовнутрь. Там целая толпа, Дозо и его туса, и мы снова и снова пересказываем свои истории. Тут заходят Терри и Марти