давить на жалость… Ты вроде как чувствуешь ответственность, сама же его приручила. Но при этом тебе мучительно хочется его задушить, сжечь и развеять пепел. И вот тогда вдруг вспоминаешь, с чего все началось. С тупого, банального желания переспать с первым встречным.
– Аминь! – Я прошу счет, иначе вечеринка закончится слезами и попытками самоубийства. – Кстати, о романтике. Ты не поверишь! Я тут на днях одного олигарха на кусок мыла развела.
– Это как? – Танька начинает икать.
– Он предложил заняться сексом, а я так застенчиво: «А цветок для начала подарить? Ведь у нас все как у людей будет?» И он, наивный, повелся: «А ты какие цветы любишь?» Я говорю: «Ландыши. Уж извини». Тут он руки опустил, пригорюнился. Говорит: «Где ж я тебе в декабре ландыши возьму?» Ах, Танюсик, все-таки нету у этих олигархов широты души никакой. «Гибче надо быть, – говорю, – мужчина, креативнее. Есть же еще туалетный дезодорант с запахом ландыша, мыло, наконец, ландышевое… Мыло-то знаешь где продают? Или тебе домработница покупает?» – «А чe, – спрашивает, – за мыло дашь?» Слушай, ну откуда такие придурки берутся вообще, а?
[26 декабря]
«Переломный» момент
Прошлым летом я была королевой вселенной. В меня влюбился парень на пять лет моложе. Он вытворял ради меня совершенно немыслимые вещи! Привозил в редакцию охапки роз, которые я расставляла в электрические чайники и мусорные ведра прямо на полу. Димон в такие дни входил в мой кабинет, складывал ручки на животе и вопрошал: «Ну и что мы будем с этим делать? Смотри, замуж не выйди, не будь дурой». Я хохотала.
Наше знакомство с тем юношей произошло на вечеринке по случаю открытия музея современного искусства. Вокруг ходили экстравагантные барышни, бородатые художники, бегали живые кролики, а я напилась «Хеннесси» и пустилась в пляс. Танцую я хорошо, но в тот злополучный вечер была на 12-сантиметровых каблуках, на которых я и в трезвом-то виде ходить не умею. А тут… В общем, после третьего па я поскользнулась и со всего маху грохнулась на мраморный пол. Только на следующий день поняла, что безымянный палец на руке безнадежно сломан. Испугалась, побежала в больничку.
Врач в травмпункте спрашивает: «И как же вы его сломали, Ирина Владимировна?» Я говорю: «Танцевала». «Дома, – спрашивает, – или на улице?» «В музее», – говорю.
Врач так внимательно заглядывает в мои непротрезвевшие голубые глаза: «Головой не бились? Какие танцы в музее?»
Я говорю: ну как, нижний брейк… знаете, танец такой молодежный есть. Тут он заржал в голос: «Запишите адресок, тоже очень танцевать люблю». И на прощание похлопал меня по плечу.
Надо заметить, что все самые значительные события моей жизни происходили по пьяни. Не то чтобы это какой-то особенный знак, просто я действительно много пью.
Так вот, на той музейной вечеринке мы разговорились с одним милым парнем и почему-то решили немедленно ехать в Карелию. «Завтра! Карету! Заметано!» Через пару дней я со своим гипсом обо всем забыла, а настойчивый