и холодным взглядом Саша просто пригвоздила свою подругу к креслу на следующее утро.
– Рубикон? – понимающе отозвалась Женька.
– И еще какой!
Димитрос был элегантным и напористым завсегдатаем ресторанов. Он сразу почувствовал в ее взгляде призыв и решимость. Они едва общались на ломаном английском, более прибегая к языку жестов и взглядов. Женька подобострастно хихикала, когда ее пощипывал под столом смазливый Лео. Ужин был веселым и непринужденным, наверное, каким бы и должен быть в обществе молодых людей, решивших «оторваться по полной программе». Не все приезжают в Афины, чтобы ходить по музеям или слушать оперу. Немало жаждущих стремятся утолить свой голод в приключениях более прозаических и старых, как мир. Ужин при свечах, прогулка в объятьях молодого и горячего грека по ночной столице. Хмель не выветривается на свежем воздухе – он усиливается пьянящей романтикой символов. Они дремлют в каждом из нас до того момента, пока дьявольский голос не прошепчет над ухом, томно и понимающе вздыхая: «Один раз живем, и чего это ты, собственно…».
Хорошо, что у них был номер со спальней и гостиной. Наверное, у Саши не хватило бы духу заниматься любовью вчетвером на одной кровати. Какой бы пьяной она ни была. Остальное промелькнуло, как в тумане. Страстные объятья, сорванная одежда, жадные ласки, запах чужого тела. Какое-то время она не решалась снять трусики и глупо держала их, вцепившись обеими руками в узкую полоску, но Димитрос сдернул тонкую кружевную ткань с победоносным воплем. Дикарь. Впрочем, дикарь-то ей и был нужен, чтобы не терзали сомнения. А так она могла потом уговаривать себя, что сопротивление было бесполезно. Чтобы ничего не видеть, Саша закрыла глаза и отдалась течению событий. Впрочем, она не забыла достать презерватив и «вставить его меч в надежные ножны». Да и меч-то, если признаться, был не ахти какой. Она раскатала презерватив едва наполовину, и если чувствовала что-то, так это упругое кольцо «на рукоятке меча». А «Дима» сопел, переворачивал ее то так, то эдак, стонал и что-то выкрикивал по-гречески. Саша подыграла ему в нужный момент, оставив на потной спине «меченосца» след своих коготков. Хотя ей в тот момент было почти все равно. Помнится, она даже пошалила, про себя, обращаясь к тяжело дышавшему греку: «Лучше бы в ресторане копытом стучал поменьше, может быть, и вышел толк сейчас».
Потом она курила в постели, укрывшись простыней и отнекиваясь от предложения поменяться партнерами. Рубикон был перейден, и жеребцы ее уже не интересовали. Сашу даже не удивила запрошенная сумма за «доставленное дамам удовольствие». Кивнула Женьке, чтобы та согласилась и выпроводила обоих «мачо». Потом долго и с каким-то остервенением плескалась в ванне, смывая с чужим запахом и ненужные воспоминания. Лишь одна мысль тревожила ее: как бы не подхватить чего-нибудь. Но все обошлось. Со временем в памяти остались лишь забавные моменты, над которыми они с Женькой иногда посмеивались, встретившись за бутылкой «Мартини».
Саша уговорила себя, что поступила абсолютно