страду! Главное, чтобы не спелся там со сбродом всяким, не сбился с ритма. А то замуррлычет еще, спаси Ба-Ху, да и зароет по муррке талант, а под каким вечным деревом, и не вспомнит…
Читатель, уже знакомый с особенностью натуры корда-отца, наверняка понял, что мы приводим лишь малую часть его рассуждений. Рефлексия и философия были его излюбленной умственной партией, в какой-то мере спасавшей от рутинной работы и неприхотливого быта. Правда, следует заметить, что все метания он держал в себе, и на людях был немногословен.
Обычный его разговор выглядел примерно так. Во время обеда к нему в окно как-то постучал сосед, решивший поджемовать на тему жизни кордской.
– Прекрасный день сегодня! Что делаешь, друг? – полюбопытствовал сосед.
Оторвав взгляд от тарелки с реквами, седой корд дружелюбно ответил: – Да так, реквы ем…
– Фа… – смущенно пробормотал сосед, и решил удалиться, чтобы не тревожить корда за столь важным занятием.
В общем, это все был бридж, теперь же сделаем погромче и послушаем о приключениях наших героев в столице провинции Ре-мажор…
Столица, конечно, поселение гораздо крупнее родной деревни, и мальчик сразу отметил несметное число мажоров на улицах города. Они были одеты побогаче, чем корды, которых он видел в окрестных селениях, хотя и те, и другие были из одной провинции.
Также в городе бродили толпы миноров, приезжавших из минорных провинций для обмена творческим опытом. Порою миноры целыми коллективами оставались жить и трудится в мажорных землях, вследствие чего последние плавно переходили в параллельную тональность.
– Понаехали, примчались
Ля-миноры утром ранним
И не в такт они ворвались
В песню лучшую мою!
– хором распевали во время посиделок на творческих кухнях мажоры-старожилы, однако должны были перестраиваться на новый лад. Уж таковы они, гостеприимные и послушные свету Ал-галла.
Но не только множество разных кордов увидел мальчик в столице.
Гномы, триолли, нимфы (эхх…), кого здесь только не встретишь! Поговаривали, что даже орки вольготно расхаживали тут и там, пользуясь сходством со своими потомками – эморами. Но это все слухи, слава Ал-галлу, века проливающему холодный свет на королевство и сохраняющему извечный порядок.
Столица славилась своими видами, насыщенной субаккордовой жизнью и достопримечательностями. А каких сладкоголосых гейрольдов взращивала она в своей питательной творческой среде, право нота, гордость и лицо всего королевства!
«Именно в этом месте сыну светит прочное будущее, как ни аранжируй…» – привычно задумался корд-отец.
В этот момент мальчик прервал поток его радужных надежд, потянув за рукав выходного костюма с блестками, и спросил:
– А что это, отец? – он указал пальцем на огромную