греки лишились остатка рассудка! Нападать на нас со столь ничтожными силами – все равно что идти с палкой против льва!
Заревели трубы, и персы начали огибать эллинов с двух сторон. Медленнее иных двигался отряд греков-ионян, против их воли включенных в состав персидского флота и не желавших драться со своими собратьями. Зато на других кораблях царило воодушевление. Каждый мечтал пленить триеру и получить богатый царский подарок.
Внезапно для персов эллины разом развернули форштевни своих триер к врагу, а кормы сдвинули вместе. Теперь перед ошарашенными персами был единый, ощетинившийся таранами бастион, к которому было практически невозможно подступиться.
– Разбейте их! Оттесните хотя бы одного! Ищите щель в рядах! – неслось с персидских кораблей. Огибая греков с двух сторон, две колонны персов сошлись на контркурсах. Чтобы случайно не протаранить друг друга, им пришлось отворачивать в разные стороны. Возникла неразбериха. Этим и воспользовались греки.
– Нам пора вперед! – воскликнул Фемистокл.
– Но что скажет Еврибиад? – спросили его…
– Он все знает и одобряет, а если чего еще не знает, то узнает совсем скоро!
– На весла! – закричали кормчие афинских триер. – Навались!
Отбивая ритм, ударили барабаны. Афинские корабли понеслись вперед. За ними коринфские, мегарские и остальные. Мощными гребками греки разогнали свои триеры, и те с полного хода таранили невольно подставившие им борт корабли. Хорошая цель нашлась почти для каждого! В этот момент на сторону греков перешел с небольшим отрядом своих кораблей Антидор с Лемноса. И хотя на общий расклад сил его переход никак не влиял, моральный эффект этого шага был огромен. Перебежчиков приветствовали громкими криками восторга. Уже спустя каких-то полчаса сражение превратилось в самую настоящую свалку, где каждый сражается за себя, не забывая, однако, при случае помочь и терпящему рядом бедствие товарищу.
Персы дрались ожесточенно. Постепенно они пришли в себя, и большое численное превосходство через какое-то время стало давать себя знать. Но греки и не собирались драться до конца. И Фемистокл, и Еврибиад прекрасно понимали, что чем больше затянется сражение, тем сильнее будут у них потери. Тем более что сгущавшие сумерки также препятствовали погоне за греческими триерами. А потому, когда персы начали что-то предпринимать, вновь заиграли флейты, и греческие триеры так же стремительно, как они только что атаковали, разом развернулись и понеслись вспять. И вновь это стало полной неожиданностью для персов. Их огромный, но плохо сплаванный и разноязыкий флот не был способен к столь быстрым маневрам. Когда же отрядные начальники наконец навели порядок и выстроили свои отряды, греки были уже далеко, и преследовать их было совершенно бессмысленно.
Результаты боя были блестящими! Эллины захватили три десятка боевых кораблей и пленили даже одного из персидских царьков Филаона. Среди греческих моряков особо отличился афинянин