сидеть и ничего не делать. Туи и фикусы были отсняты со всех доступных мне ракурсов, мозаика на столе подверглась детальной съемке, потолок изучен до мельчайших крупинок звукопоглощающего волокна, а меню, которое я прихватила с собой, выучено наизусть, вплоть до ценников и веса. Последнее было самым полезным в моей работе: если заказать форму, как у персонала, то можно попытаться проникнуть в гостевой сектор под видом обслуживающего персонала. Зрители любят сенсации, а я люблю блестящие монетки, капающие мне за каждый просмотр созданного материала. Может, удастся накопить еще на одну комнату: Фату давно уже тесно в кошачьем домике.
Звук шагов оторвал меня от разглядывания последних моделей когтеточек и заставил вспомнить о деле: просунув объектив между туйками, я притаилась за горшком, готовая изображать непонимание, а если придется, то и обморок. Судя по выправке и слаженности шага, дело мы имели с военными.
Затаив дыхание, я следила, как мимо маршируют с полсотни мужчин. Они шли прямо, не глядя по сторонам, будто их вовсе не удивляло и нисколько не занимало убранство салона. Проигнорировали они и выскочившего навстречу стюарда. Только один, в синей форме, остановился и о чем-то спросил подбежавшего стаффа. Тот закивал, как болванчик, и унесся выполнять просьбу. Хотя, по скорости бега служащего я бы поставила на приказ: обычные поручения выполняли медленнее и без подобного пиетета.
И кого же нелегкая принесла? У порядочного блогера было всего два ограничителя, заставляющего отказываться от выполнения задания. И нет, совесть в их число не входила. И закон тоже многие оставляли за бортом. Но вот игнорировать знаки свыше – а последняя модель нейтронного парализатора была не просто знаком, а целой вывеской! – и вступать в конфликт с риентанскими военными мог позволить себе только самоубийца с ярко выраженной склонностью к мазохизму.
И я бы убрала объектив подальше, если бы это можно было провернуть бесшумно, но, увы, одно дело просунуть и совсем другое забрать, не привлекая внимания. Последний гвоздь в крышку моего гроба едва не вбил раздавшийся неподалеку чих.
Зажав себе рот и стараясь не дышать, я хаотически искала кого-то из своих коллег, кто также мог промышлять скрытой съемкой и по чьей милости нас обоих могли засечь и в лучшем случае ссадить с борта. Единственное место, за которое я не могла поручиться, находилось по ту сторону стенки, делившей обеденный зал на две половинки: экологическую и дымную. Мысленно проклиная недотепу, я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь внимания бросившегося в нашу сторону вояки в синей форме.
К счастью, он был перехвачен давешним студентом, который бросился на амбразуру, грудью защищая начальство от выговора и себя от отсутствия рекомендаций. Все же CV была человеческой корпорацией, а значит, пресловутые слабости в виде нелюбви к инопланетникам были свойственны и ее руководству. А там, глядишь, и повысят студента за самоотверженный труд. Задним числом, как раз после увольнения и повторного принятия на работу.
– Господин,