перестал их хранить у сердца и начал усиленно отжиматься от пола и бегать в загородном парке. Записался в секцию гиревого спорта.
Вот при возвращении с тренировки, на которой я много плакал и просился домой (тм), меня и подловил наш добрый король Дагоберт. Декан наш замечательный. Который меня, в принципе, помнил, как-то распознавал на визуальном уровне, но имени моего запоминать не хотел.
Декан схватил меня за руки и взволнованно произнёс:
– Джеймс! У нас на факультете произошла беда!
Если бы передо мной не стояла самая главная беда на факультете, если бы она не так крепко держала меня за руки, то, возможно, я и не стал бы впоследствии тем, кем стал. А просто вырвался бы и убежал.
Но что-то меня остановило, и две беды факультета разговорились.
– Понимаешь, Джим, – сказал мне декан, – у нашего факультета огромная задолженность по членским взносам. Мы много должны комитету комсомола университета. Студенты не платят свои взносы, понимаешь?! И поэтому образовалась задолженность. Комитету комсомола университета. Студенты не хотят платить, и задолженность получилась, понимаешь, да?!
– Перед комитетом комсомола? Задолженность перед комитетом комсомола организовалась, да? – уточнил я на всякий случай, переминаясь призовым жеребцом и прикидывая, смогу ли выбить головой стекло и скрыться в кустах.
– Да! – ответил неторопливый декан. – Студенты не платят вовремя взносы, и образовалась задолженность.
– Это очень плохо! – честно признал я. – За это по головке не погладят. За задолженность перед комитетом комсомола. В такое время это очень плохо, когда студенты вовремя не платят взносы.
Стекло уже не казалось мне таким уж толстым.
– Ты, Джин, вот что: ты должен нам помочь, да. У Колесниковой, – декан посмотрел в бумажку, – не получается собирать взносы вовремя. Ты должен ей помочь взносы собрать.
Стекло казалось уже совсем тонким и манило.
– Я обязательно помогу! – пообещал я максимально честно.
– Давай сюда зачётку! – внезапно хищно сказал декан. Помог мне её найти и спрятал в свой карман. – Верну, когда… – декан посмотрел в бумажку, – Колесникова скажет, что задолженность перед комитетом комсомола ликвидирована.
«Прекрасно, Джек! – сказал я сам себе. – Прекрасно! Очень удачно всё сложилось. Правда? Главное, секция гиревого спорта очень помогла!»
Через два часа я был вышвырнут из всех возможным общежитских комнат, в которые входил с требованием комсомольской дани. Я орал и бесновался, стучал кулаками в двери, давил на сознательность и простую человеческую жалость.
Может, на других факультетах это бы и сработало. Но на историческом факультете, сами понимаете… Какая жалость, если кругом конспекты по гражданской войне?
Обида была в том, что дело-то пустяшное было: по две копейки с носа в месяц. Но первый сбор украли, вторую сумму как-то потеряли. В третий раз собрали не со всех, и такая карусель несколько месяцев