здания, но по-прежнему воняло рыбой, отходы которой выбрасывали с соседнего рыборазделочного цеха.
На этот раз Лис особенно не маскировался, да и Леший пришёл в спортивном костюме, кожаной куртке и надвинутой на глаза кепке. Оба не бросались в глаза, не привлекали внимания, хотя и не скрывали подлинную внешность, как обычно. Видно, обоим надоели конспиративные игры. А может, Леший уже не считал себя агентом, а Лису было уже на него наплевать.
– Как живёшь, Петруччо? – спросил Лис. – Слышал я, поднялся ты в Монтажниках, в Смотрящих ходишь, бабло приличное поднимаешь… Не помнишь, кто тебя этому научил?
Леший промолчал. Научил его куратор, который стоял перед ним, широко раздвинув ноги, засунув руки в карманы, и презрительно улыбался.
– А теперь, наверное, – продолжил Лис, – наколотил бабла, собрал кучу информации и пришёл ко мне отблагодарить за хороший совет. Так? А где мешки с деньгами и чемоданы с компроматом? Хотя нет, подожди!
Лис поднял палец.
– Есть хорошая поговорка: «У победы много отцов, а вот поражение – всегда сирота!» А я смотрю – вид-то у тебя сиротский! Ты чего это ту курточку клоунскую не надел? Тебя в ней за версту видно – какой ты красивый да богатый…
Леший сжал челюсти и молча терпел издевательства.
– Нет, не с благодарностью ты явился! Скорее, всё по-другому. И бабла ты накосил, и информации собрал мешок, но не за этим ты сюда пришёл. Просто у тебя появились проблемы, и тогда ты вспомнил про своего старого друга Лиса… Так?
Клищук, опустив голову, смотрел в землю.
– Ну, вот видишь, я ж никогда не ошибаюсь, – сказал Лис. – Давай, рассказывай.
– Местный участковый на меня наехал, – не поднимая головы, начал свой печальный рассказ Леший. – Не от себя, от всех ментов. Сказал, что теперь время другое и я под их крышей, и буду делать, что скажут…
Выслушав агента, Коренев задумался. Время действительно наступило другое. Каждый рвёт под себя, что может вырвать, и неизвестный ему сержант, которых теперь стали назначать участковыми вместо мудрых, знающих жизнь, участок и людей офицеров, так вот этот парень, он считает, что имеет право получать свою долю с того, кто кормится на его земле. Придумал это сержант не сам, так ему сказал непосредственный начальник, да и все вокруг так делают, и поэтому он думает, что если он прижмёт какого-то неоднократно судимого Клищука, то это в порядке вещей и ничего противозаконного тут нет. Наоборот, так, вроде бы, даже и положено. А если вдруг грянет гром и его «хлопнет» УСБ или следственный комитет, и он окажется в следственном изоляторе, причем не в кабинете для допросов, куда ему выводили задержанных, а в камере, в которой таких хитрецов будет семь или восемь, только тогда он начнёт подозревать, что не всё так просто в этом мире и забирать бабки у кого ни попадя, на самом деле нельзя, даже если на тебе есть погоны и тебя поощряет к этому собственный начальник.
Но гром не прогремел, не блеснула молния, и что мог сделать сейчас начальник уголовного розыска для своего агента? Ещё несколько лет назад он мог пойти к начальнику отделения в Электромонтажниках