он. Очень часто именно наброски подсказывали ему сюжет. Он представлял ее как… Диану, Мэгги, Надин. Нет, нет, нет. Касс. Просто и чуть-чуть по-мужски. Касс Мерфи. Умная, решительная, независимая, даже одинокая. Привлекательная. Он снова навел бинокль. «Да, привлекательная».
Грубая одежда не скрывала ее красивых форм, но несколько преуменьшала их. Он продолжал рисовать – во весь рост, лицо крупным планом, профиль. Затем прервался, чтобы заточить карандаш и подумать. Возможно, очки – это не только клише, условное обозначение умных людей, но и подходящая маска, скрывающая истинное «я».
Он нарисовал очки, пытаясь изобразить простую темную оправу и прямоугольные линзы.
– Вот ты какая, Касс. Или мне следует называть вас «доктор Мерфи»?
Он перевернул страницу и начал новый рисунок. Рубашка сафари, штаны цвета хаки, ботинки, широкополая шляпа. За стенами лаборатории, в полевых условиях. Скривив губы, он снова перевернул страницу и начал рисовать, перебирая, кем и какой может стать придуманная им Касс. Кожа, кираса[4] – с двумя очень симпатичными выпуклостями под ним. Серебристые ремешки на запястьях, длинные обнаженные ноги, буйная грива волос и диадема, символ знатности. Пояс с драгоценными камнями? Возможно. Древнее оружие – двусторонний молот. Сверкающий серебром, когда его сжимает рука прямого потомка богини-воительницы…
Ах да, ему нужно придумать ей имя.
Римляне? Греки? Викинги? Кельты?
Кельты. То, что нужно.
Форд поднял альбом и улыбнулся, глядя на рисунок.
– Привет, красавица. Нам с тобой предстоят большие дела.
Он посмотрел через дорогу. Машины уехали, и, хотя Силлы нигде не было видно, дверь деревенского дома оставалась открытой.
– Спасибо, соседка, – сказал Форд, вставая, и пошел в дом, чтобы позвонить своему агенту.
Этого не может быть – именно такое ощущение испытывала Силла, сидя на уютной террасе отцовского дома, аккуратного кирпичного строения в колониальном стиле, и потягивая чай со льдом, поданный хлопотливой мачехой. Эта сцена никак не совмещалась с предыдущим периодом ее жизни. В детстве ее поездки на восток были короткими и редкими. Работа была важнее – по крайней мере, так считала ее мать.
Иногда отец приезжал к ней, вспоминала Силла. Вез ее в зоопарк или в Диснейленд. Но их всегда – а особенно в разгар популярности ее сериала – преследовали папарацци или окружала толпа детей, родители которых щелкали фотоаппаратами. Работа заслоняет «волшебную страну детства», хочешь ты того или нет.
Кроме того, у отца и Патти была своя дочь, Энжи, свой дом и своя жизнь на другом конце страны. Что, как тогда думала Силла, равносильно другому краю света.
Она никогда не была своей в этом мире.
Может, именно это и пытался объяснить ей отец? Это так далеко, и дело не столько в расстоянии, вспомнила Силла.
– Здесь очень красиво, – вслух сказала она.
– Наше любимое место, – ответила