на сворачивание такого рода контактов. Делается это без каких-либо видимо принятых директивными органами санкций и широковещательных объявлений. Просто попечительские советы университетов и различного рода фондов не выделяют гранты, закрывают темы, сворачивают программы научного и технологического обмена, а также закрывают двери лабораторий и компаний перед российскими специалистами. С учетом того, что в ведущих университетах США и Западной Европы и Японии давно уже работают межнациональные коллективы, в том числе – с широким представительством граждан Китая, Индии, Южной Америки, такого рода акции, по сути, ведут к серьезному ограничению участия российских исследователей, разработчиков, инженеров, технологов в глобальном международном разделении труда.
На любую ситуацию надо смотреть открытыми глазами и не выдавать желаемое за действительное, принимая вещи такими, какими они есть на самом деле. Именно в сфере технологического противоборства Запад после крушения Советского Союза имеет наиболее заметные преимущества. Именно отсюда исходят самые опасные угрозы, потенциально способные решить исход конфликта в пользу Запада.
С учетом сделанного вывода о том, что противоборство России и Запада (понимаемого не как Запад вообще, а как конкретные властные правяще-элитные группы и контролируемые ими социальные паттерны по всему миру) носит глобальный характер, что не отменяет сотрудничества, а также возможности смягчения форм и напряженности противоборства, необходимо разработать асимметричные, оперативные, по возможности малозатратные и обязательно реализуемые на практике меры по перехвату Россией инициативы в сфере развития технологий.
Перенос противоборства в технологическую сферу, несомненно, относится к классу асимметричных конфликтов. Их теория впервые была разработана в Соединенных Штатах и Великобритании еще в 70-е годы прошлого века [46]. Однако впервые асимметричные конфликты были целенаправленно поставлены во главу угла в национальной стратегии оборонной Китайской Народной Республики, принятой в начале XXI века.
Овладение особенностями стратегии и тактики, разработка инструментария асимметричных конфликтов открывает перед более слабой его стороной возможности для победы. Так, ведущий исследователь асимметричных конфликтов Айвен Аррегин-Тофт подсчитал итоги конфликтов за последние 200 лет между крупными и маленькими странами. В результате расчета выяснилось, что в 71 % побеждает сильная сторона, и лишь в 29 % – более слабая с точки зрения наличия ресурсов. Одновременно А.Аррегин-Тофт проанализировал конфликты между сильной и слабой стороной, когда слабая сторона использовала различного рода нетрадиционные: как военные, так и невоенные, – методы. В этом случае успешность слабый стороны возрастала с 29 % до 64 % [47].
Что касается китайского варианта асимметричных конфликтов,