красавица?..
– Дмитриев, ты дурак совсем, да?
Она разозлилась, помнится, той ночью на него жутко. Мало того что пришел поздно и водкой от него попахивает, так еще и с глупыми вопросами приставать начал.
Она же знала, за кого замуж шла! И о заработках в его структуре была наслышана. И всегда понимала, что он взяток брать не станет, потому что умный и честный. И Пашка этот, чья жена на зимний сезон три шубы имеет, пускай катится со своей философией куда подальше. Светке этих шуб не надобно. У нее вообще на мех аллергия. И наряды менять ей каждый день тоже ни к чему, на работе все равно в халат переодевается.
Детей они не воспитают? Скажите, пожалуйста! Времени у Дмитриева не будет на воспитание! А жена у него для чего дома станет сидеть? Разве для того, чтобы скулить постоянно и мечтать о богатой и сытой жизни? Или для того только, чтобы вспоминать всех своих поклонников и вести подсчет тем, кто состоялся в этой жизни? А разве не для того она, чтобы любимого мужа ждать с работы и котлеты ему каждый час по новой разогревать? И не для того, чтобы с детьми уроки делать и рассказывать им, какой у них папка славный и хороший и как он их всех любит!..
– Кому-то ведь надо жить с такими мужиками, как ты, Дмитриев! – закончила свою гневную речь Светка. – Не бобылями же вам век коротать… Спи давай и с глупостями этими больше ко мне не приставай! Неужели я хоть раз дала повод так о себе думать, Андрей?!
Повода не было ни раньше, ни теперь, но разговор этот, а еще Пашкины скользкие намеки так и оставили у Дмитриева в сердце зарубку. Стал чаще прислушиваться, внимательнее присматриваться. И понял со временем, что Павлик-то оставил после себя учеников своего грязного дела. Не многих, нет. Всего двое ходили у Дмитриева в подозреваемых. Но и этого было достаточно для того, чтобы сна лишиться.
Он ведь не мог этим людям больше доверять! Вообще не мог, а не через раз! Как тогда работать-то?! Он может отвернуться, а улику в этот момент в унитаз спустят. Может писать протокол, а в это время нож с отпечатками или пистолет могут утопить в реке. Он просто изорвался весь, пытаясь успеть везде и ничего не просмотреть. Все стал прятать, запирать под ключ в сейфе, хотя раньше держал в столе.
– Ты просто вездесущий какой-то, Андрюша, – то ли похвалило, то ли поругало его недавно начальство. – Нельзя так, сгоришь раньше времени. Надо беречь себя, отдыхать время от времени.
Он и старался беречься, только не от работы, а от того, чтобы не запятнаться. Потому и летел везде первым. Потому вот и выходных у него могло грядущих не состояться. А так хотелось!
Так хотелось просто проваляться до обеда со Светкой в постели, никуда не спешить, не ломиться, не рваться. Просто лежать, не раскрывая штор и не впуская в комнату свет хмурого сентябрьского ненастья, и ни о чем, ни о чем не думать. Потом можно было бы со Светкой в парк сходить и побродить там по листве, осклизлой от дождей и туманов. Забежать в первое попавшееся на пути кафе, прячась от дождя, прострочившего крупными очередями лужи. Засесть за столик у окна, заказать