а вдруг и его прогонит? Потому что Майклу тоже нужны были «глупости» еще до свадьбы, и Любе, конечно, не хотелось, чтобы дочка потеряла такого хорошего жениха. Соседка даже упрекнула, что не патриотка, мол. А Люба вспомнила, как они с Виктором в 90-х крутились, чтобы выжить… это кому только рассказать! Да вся страна крутилась, будто карась на скороводке! А когда дефолт ударил?! Это вообще уму непостижимо, как выжили! Ну да, Люба не патриотка. Она не хочет, чтобы ее дети жили в стране, где над людьми так издеваются. И конца этому не видно… Может, новый президент и вернет России статус сверхдержавы, да только что это даст таким людям, как Люба? Ну что?! «Жить в эту пору прекрасную уж не придется…» Ей скоро на пенсию, а пенсия у нее если две семьсот будет, так это еще ладно. Сильно разживешься, ага! Только на себя вся надежда. Да на детей, если сумеют хорошо в жизни устроиться. Сама Люба, конечно, только в России сможет жить, но дети… они молодые, им легче корни рвать… пусть рвут здесь и укореняются там, где нас нет.
По пословице: рыба любит, где глубже, а человек – где лучше. Ох, опять она про рыбу… рыба снится к беременности… беременная барышня тут у Любы в квартире лежит на диване – лежит, словно камень поперек пути ее сына!
Она взглянула бешеными глазами на Дениса, который так и стоял с выжидающим видом над своей сестрицей, держа мобильник на изготовку, и выпалила:
– Не дам я вам его телефон. Понятно? Не дам! Я вам не верю!
– Ой, наверное, я вас понимаю, – подала слабый голос Элька. – Я бы тоже не поверила. Но вы позвоните Жене! Наберите его номер! И все сразу разъяснится!
– Ну сами посудите, – поддакнул Денис. – Если бы мы были аферистами и обманщиками, разве бы мы заявились сюда с требованием связаться с Женькой? Да никогда в жизни. А так мы умоляем вас ему позвонить. Пусть он с Элькой поговорит, вы все поймете, вы увидите, какая там любовь была… он должен знать, что у него ребенок скоро родится!
Люба чуть не задохнулась от ярости, потому что он был прав. Если бы тут крылся какой-то обман, они не требовали бы разговора с Женькой. Они бы юлили-вертели, отвирались как-то… но Люба не могла, она просто физически не могла набрать номер сына!
Между прочим, дозвониться до него не получилось бы, даже если бы она этого хотела, потому что Женька сегодня, едва положив трубку, должен был ехать на вокзал: у него начиналась практика в какой-то адвокатской конторе в маленьком горном городке, еще меньше Сасквиханны. То есть в общежитие в Сасквиханну уже не позвонишь, его там нет, но и по мобильному тоже: там, в этом городке, обычная сотовая связь не работает. Как Женька объяснил, там какая-то своя сеть, и он обещал Любе уже оттуда позвонить из автомата. Если удастся. А если не удастся, они две недели будут без всякой связи. Но Люба дала ему слово не дергаться, главное, чтобы позвонил, когда вернется, чтобы сразу позвонил.
Вот почему она сейчас не могла связаться с ним, даже если хотела бы. А она не хотела.
Она хотела выгнать их вон… к чертям! Чтобы исчезли и больш�