легкий румянец, – не говори глупостей и не пугай меня.
– Нет, правда, Паша, мне надо что-то тебе показать.
– Ты нашла клад? – пошутила я.
– Нет, я его сделала сама. Для тебя.
– Это становится интересно!
– Помоги мне встать, – попросила мама.
Я поддержала ее, и мама, пошатываясь, поднялась с постели и надела теплый халат.
– Идем, – подмигнув мне, сказала она и увлекла за собой по коридору, туда, где была лестница, ведущая на чердак.
– Хорошо, что у нас не водятся привидения, а то я не пошла бы с тобой, – улыбнувшись, сказала я матери.
– Нам одного привидения хватит. Как войдет в дом – всем надо прятаться, – горько пошутила мама, медленно поднимаясь по винтовой лестнице.
Мы поднялись на чердак и включили свет. Единственная лампочка горела тускло, и от скопившегося хлама падали в разные стороны расплывчатые пугающие тени. У меня по коже пробежали мурашки, и я с опаской огляделась.
– Закрой дверь на крючок, – попросила мама и, увидев мои круглые от страха глаза, добавила: – Так, на всякий случай.
Я вернулась к двери, прислушиваясь к каждому зловещему скрипу старых деревянных половиц под моими ногами, и закрыла дверь.
– Иди сюда, – тихо позвала меня мама, словно кто-то мог нас подслушать.
Она села на деревянный пол и подняла короткую и узкую дощечку. Просунув руку в образовавшуюся щель, мама достала что-то завернутое в черный полиэтиленовый мусорный пакет.
– Главное, запомни, какая дощечка не прибита, а то можно целый день искать и не найти, – предупредила мама. – Постарайся запомнить ее. Она по счету двадцать первая от бокового окошка.
– Запомнила, – сказала я, не совсем еще понимая, зачем мне это надо.
Мама медленно, торжественно развернула пакет, и я увидела там пачки стодолларовых купюр. У меня от удивления чуть глаза не вылезли из орбит, и я поморгала, чтобы убедиться, что это не сон.
– Откуда это у тебя?
– Это все тебе для учебы, для жизни, – довольно улыбнувшись, пояснила мама.
– Мама, ты банк ограбила?
– Не угадала. Это деньги, скопленные мною за всю жизнь. Твой родной отец давал мне деньги, пока мы не расстались, и я решила собирать их для будущего ребенка, словно чувствовала, что так надо. А Андрей, когда занимался продажей машин, не знал даже, сколько их есть в доме. Я осторожно, потихоньку, денежка к денежке, добавляла их в этот вот заветный мешочек.
– Мама, этого я от тебя никак не ожидала, – со смехом сказала я.
– Приходили его дружки, сорили деньгами – в прямом смысле – на пьяную голову, а я все сюда их несла. Знаешь, Паша, признаюсь тебе честно: я даже подворовывала денежки потихоньку у этих пьяных тварей. Ну, и у отца тоже.
Мы обе рассмеялись, все еще сидя на полу.
– Ну ты и Плюшкин! – воскликнула я.
– Я не Плюшкин! – в шутку возмутилась мама. – Скуп – не глуп! Я предусмотрительная, экономная, бережливая… э-э-э… Еще какая я?
Она