сказала Стилиана.
Она почувствовала находящийся впереди источник раньше, чем увидела его, словно дневные мысли были только бурнусами, а присутствие источника – всколыхнувшим их ветром. Он был где-то здесь. Источник Мимира, у которого Óдин пожертвовал свой правый глаз ради просветления. В ней не было страха. Она уже была у Источника Мимира – этого источника всех источников, где норны плетут ткань судеб всего человечества. Там были и все другие источники мудрости, но она не рискнула бы отправиться туда снова. Тогда она восстала из земли и не была уверена, что сможет сделать это снова. Она знала – глупо говорить, будто волшебный источник существует где-то в человеческом мире. Такие великие вещи есть только в божественных сферах. Источник Мимира появился в пустыне, но мог появиться и в снегах, и в лесу. Просто это его проявление было ближе всего к Багдаду.
– Здесь сходятся три дороги, так, Шаддад?
Она прекрасно говорит по-арабски. Шестьдесят лет назад она долго жила в Багдаде и снова вернется туда, когда закончит свои дела здесь.
– Да, госпожа, как я и говорил, – ответил невысокий человек, похожий на уличного воришку, слишком обеспокоенного тем, чтобы быстрее совершить сделку.
Стилиана рассердилась на себя за то, что выдала свое волнение.
Она трижды хлопнула себя по бедру – это было благословение богини Гекаты, богини мертвых, перекрестков и луны. Из этого сгоревшего лунного пепла? В те дни, когда норвежский бог еще не вошел в ее дух, она была колдуньей. Богиня всегда приходила к ней в виде холодного мерцания, словно лунная дорожка. Геката уже здесь? Есть ли она вообще? Или же все боги едины – Геката с ее тремя лицами, владычица магии, богиня смерти; Один, король всех магов, бог смерти; Христос, изгнавший демонов и восставший из мертвых, царь смерти.
– Они здесь?
– Да. Я сказал. Хвала богу.
На самом деле он так не думал. Он не был мусульманином, хотя притворялся им. Он исповедовал более раннюю веру, поклоняясь звезде по имени Сириус. Неужели все связано? Гекату сопровождают собаки, а ее, Стилиану, сопровождают люди, поклоняющиеся собачьей звезде. Она вспомнила строки из Гомера:
…Звезда, что под осень с лучами огнистыми всходит
И, между звезд неисчетных горящая в сумраках ночи
(Псом Ориона ее нарицают сыны человеков),
Всех светозарнее блещет, но знаменьем грозным бывает;
Злые она огневицы наносит смертным несчастным[1].
Вполне вероятно. Ее проводник был из племени… Ад, проклятого Богом, как считали арабы. Только такой человек мог заключить подобную сделку. Варяги обливались потом уже через двое суток этого путешествия.
К ней подошел Миския.
– Я бы желал не прибегать к этому, вёльва. – Он назвал ее древним норвежским словом, обозначающим «прорицательница».
– Варяжская стража занимает такое высокое положение при императорском дворе благодаря мне и жертве, которую я принесла,