Разуваева, опять три ряда пустых и самые последние, позади – товарищи из третьего корпуса. Их было человек тридцать, и все – в черных вязаных шапочках с дырками для глаз…
– А шо такое, пацаны, замерзли? – сразу прицепился хулиганистый Разуваев. – Может, оперов попросить, пусть одеяла приволокут?
На этот безобидный «прикол» задние ряды ответили ледяным молчанием, и бесшабашный Разуваев даже несколько стушевался.
– Какие мы нежные… Гхм-кхм… Ну че, опера, вазелин приготовили? Тут Андрюха давеча стращал меня матч-реваншем…
К двенадцати подъехало начальство. Начальство было такое, что основные вопросы по легитимности снялись разом. Шестеро генералов аж из трех ведомств, и все шестеро – депутаты, трое широко известных представителей правительства, и на десерт – сам председатель Совбеза.
Председатель представил начальника управления – генерала Азарова (это тот самый, что забрал меня из Балашихи), объявил, что наше управление пользуется правами самостоятельного ведомства, в силу «технических» причин не подотчетно ни МВД, ни ФСБ и замыкается напрямую на правительственный комитет по безопасности. По МВД понятно, что это за причины – наше родное ведомство насквозь коррупция проела. А насчет ФСБ, не знаю, я не в курсе, может, просто не доверяют.
Затем председатель довел наши основные задачи, разъяснил специфику и начал было объяснять, какие на нас возлагаются надежды, но в этот момент с улицы послышался рокот заходящего на посадку вертолета.
– Ага, – председатель посмотрел на часы. – Ну, сейчас вам все объяснят более красочно и доходчиво…
«Вертушка» села – рокот не успел стихнуть, в конференц-зал вошел господин Зубов собственной персоной, в сопровождении небольшой свиты. Ну, е-мое, у нас на костре – лучшие люди села! Никогда не думал, что мне придется видеть персону такого ранга буквально в десятке метров от себя.
Зубов толкнул речь.
«Вы – последняя надежда… Это война на уничтожение… Вы – авангард всего лучшего, что мы можем противопоставить этой заразе…»
Речь была без бумажки, сумбурной, прочувствованной, искренней и ввиду этого весьма зажигательной. У меня, помнится, даже слезы на глазах проступили. Но не по поводу присутствия такой значительной персоны.
Просто все мы прекрасно знали, что случилось с его дочерью. Об этом знала вся страна.
Правильно говорят, народ у нас не любит своих правителей. Правители – сволочи, это даже не вопрос, это аксиома.
Но народ у нас отзывчивый к чужому горю. Если даже Зубова пригласили просто в качестве пиар-хода, то тот, кто придумал это, рассчитал все очень верно.
Мы в первую очередь воспринимали его как несчастного отца, дочь которого, не будучи наркоманкой и, вообще, вся из себя правильная и хорошая, в результате какого-то чудовищного недоразумения погибла от передозировки.
Никаких комментариев и других гарантий нам уже не требовалось: Зубов был лучшей гарантией и комментариями.