ядом аборигенами, а результат был тот же. То есть никакого.
Турунов отложил спиннинг в сторону, встал, смачно, до хруста костей потянулся и подошел к стоящему поодаль раскладному походному столику, возле которого на легких складных стульях разместились шеф крупной московской газеты Сергей Степняков и известный финансист Витя Граков, ради которого, собственно, и была затеяна рыбалка. Еще один член их компании, Вова Симов, главный редактор степняковской газеты, возился у самой воды с аквалангом, на котором красовалась нанесенная несмываемой краской подпись самого Жака Ива Кусто. Всем им было под сорок, все имели чуть поплывшие фигуры бывших спортсменов и каждый успел кое-чего достигнуть в жизни. Хотя и в разной степени.
– Тост имею, мужики! – зычно сказал Турунов и взял наполненный водкой стакан. Двое местных, караулящих бесполезные удилища, сразу повернулись на зов, полагая, что под определение «мужики» они точно подходят, и Турунов сделал приглашающий жест. Один из них, сухонький бодрячок шестидесяти пяти лет отроду, был не только их сегодняшним проводником, но и приходился Гракову родственником, кем-то вроде двоюродного дяди, о котором Витя вспомнил, едва речь зашла о рыбалке, и предложенное им место было тут же безоговорочно принято, хотя и пришлось затем гнать сюда на двух машинах целых три часа. Но цель оправдывала средства.
Родственник Гракова и его пятидесятилетний напарник Петя, не заставляя себя просить дважды, мигом оказались у стола, и даже Симов, бросив акваланг, переместился поближе. Все они с чрезвычайным вниманием уставились на Турунова, и он вдруг понял, что задуманный им довольно-таки витиеватый тост о женщинах вряд ли будет понят всеми в достаточной степени, а потому и не совсем уместен и ему захотелось сказать нечто более важное, более значительное. Выдержав паузу, он широким жестом повел рукой со стаканом вокруг себя и постарался вложить в голос как можно больше задушевности:
– Друзья! Главное на рыбалке – не то, сколько рыбы удастся выудить из воды. Хотя она, скажем прямо, не помешала бы. И не то, в какой компании ты на эту рыбалку отправился. И даже не то, куда ты приехал. Главное – во всем вместе взятом. И когда такая компания, как наша, приезжает в такое место – а я хочу отдельно сказать за это огромное спасибо нашему Вите – то она, компания, просто обязана выпить за поразительную красоту русской природы!
И «мужики», дружно крякнув, быстро опорожнили тяжелые круглые стаканы, сконструированные для питья виски так, чтобы толстое стекло подольше удерживало температуру охлажденного льдом напитка; но и водка, кристально прозрачный Smirnoff, воспринималась из них неплохо, о чем красноречиво свидетельствовали уже две порожние бутыли, составленные под столом. Пили все одно, а вот закусывали по индивидуальному плану: кто задумчиво прожевывал бутерброд с красной икрой, кто изящным движением отправлял в недра желудка соленый огурчик, кто вгрызался в увесистый бочок копченой курицы. Витя Граков ловко выловил в полулитровой банке последний маринованный шампиньон, мгновенно втянул его в себя и сожалеюще чмокнул:
– Хороший тост. Оторвались мы от природы. А красотища-то вокруг – ох, загляденье!
И все тотчас, словно только теперь осознав до конца значение тоста, с восхищенным видом оглянулись вокруг. Да и посмотреть, надо сказать, было на что.
Речка, да скорей речушка просто, метров десять всей ширины-то, а вода в самом глубоком месте не поднималась выше пояса, неспешно струилась в низинке между убегающих вдаль холмов. Их склоны покрывал редкий вблизи лиственный лес, залитый солнцем и сливающийся на горизонте в сплошную синюю полосу. На ближних подступах к невидимой с этой точки деревни хорошо различались заросшие высокой травой проплешины полян, тонкой змейкой сбегала с них почти к самому месту рыбалки проселочная дорога, на обочине которой пристроились черный шестисотый мерседес Гракова и серебристый BMW–730 Степнякова. Но запах нагретого металла и бензина плотно перекрывался терпким настоем свежескошенной травы. Журчания воды почти не было слышно, ни единый листок на могучих березах не колыхался в раскаленном воздухе, и тишину нарушал только стрекот кузнечиков и неутомимое вжик-вжик – на ближней поляне, совсем рядом, не перекликаясь и не поднимая голов, неутомимо косили траву шесть плотно сбитых баб в пестрых ситцевых платках.
Вжик-вжик.
Степнякову было скучно. Водку он не пил, так как сегодня ему еще предстояло везти назад в Москву всю компанию за исключением Гракова – тот никуда не спешил и собирался остаться до утра у своего родственника, чтобы вспомнить годы молодые и хорошенько отоспаться на сеновале, – а пиво успело основательно нагреться и превратилось в противную, начисто лишенную признаков пены бурду, которую он брезгливо подносил ко рту, трогал кончиками губ и отодвигал обратно. Перед поездкой он надеялся, что клев будет хороший и можно будет всласть поколдовать над костерком, блеснуть кулинарным мастерством, а уж затем под ушицу, под запеченного в фольге окунька или щучку исподволь подвести дело к разговору о финансировании газеты.
Однако пока все было не так, рыба не шла, мужики в азарт не входили и начинать запланированный разговор не стоило – такие вещи он чувствовал тонко. И сейчас ему было