подготовку в условиях, максимально приближенных к реальным, – Line Oriented Flight Training.
Тренажер представлял собой вещь едва ли не более фантастическую, чем сам «Громобой». Пожалуй, единственное, что он не мог сымитировать, так это перегрузки во время резкого снижения или подъема. Звуки, вибрация, трехмерное изображение, возникавшее на стеклах кабины, создавали полную иллюзию полета с боевыми стрельбами.
В учебный класс вбежала возбужденная Людмила, которая тренировалась в комнате через стенку.
– Ну и куда ты нас выводила? Ты куда смотрела? На экран или в окно? А в реальной обстановке куда будешь смотреть? – обрушился на нее Романчук.
– Вся информация к вам поступала согласно показаниям приборов, – огрызнулась девушка. – Неизвестно, куда ты смотрел и что видел.
– Нет, ты только послушай ее, – жалобно заныл Петруха. – Я, блин, боевой офицер, можно сказать, вынужден выслушивать хрен знает что!
– Без блинов с хреном при девушке! – строго сказал ему Иванисов. – Не в казарме, не забывайся.
– Ладно, мальчики, не ругайтесь. Сейчас придет дядя... то есть Ринат Галиакбарович, и раздаст всем сестрам по серьгам.
– Ну что, слышал? – с притворным возмущением сказал старший лейтенант. – Вот мы уже и сестры! Скоро в куклы играть начнем и бантики заплетать.
Возмущение было притворным, потому что на самом деле Петрухе, который в отличие от многих своих товарищей по училищу так и не обзавелся законной женой на последних курсах и отправился на службу в Таджикистан холостым, очень нравилась Людмила. Ее внешняя привлекательность – особенно девушку украшала улыбка, а улыбалась она легко и по всякому поводу – сочеталась с открытым и озорным характером.
Против такого коктейля Романчуку устоять было трудно, если вообще возможно. Ведь до встречи с Людмилой в течение трех лет оператор был лишен приличного женского общества. Он коротал свободные вечера, как правило, в теплой компании таких же, как он, неженатых лейтенантов, уничтожая сэкономленное «шило» из весьма объемного – семнадцать литров! – бачка стеклоочистителя своей винтокрылой машины.
– А ты что, и в самом деле конструктору племянницей приходишься? – вдруг поинтересовался Иванисов. – Уже который раз гляжу, спотыкаешься. Он вроде как татарин или башкир, а ты белобрысая или почти рыжая. Или красишься?
– Обижаете, майор, я – натуральная блондинка, – уходя от ответа на первый вопрос, сказала Людмила.
– Во! Сама призналась! – обрадовался Петруха. – Блондинка! Натуральная! Ну что с нее взять?
– Того, что хочешь – не возьмешь! – показала ему алый остренький язычок девушка и быстро спрятала его, облизнув пухлые губы.
Петруха смутился, даже потемнел лицом и приметно увял.
– Но так я не понял, Люся, ты племянница или кто? – настаивал майор.
– Георгий, но вы тоже можете быть приставучим, как Петя. Ну какая я племянница Рината Галиакбаровича? Просто он хороший человек, а я с детства привыкла всех хороших людей звать по-родственному –