он так и не приступил. Другими военачальниками царь тогда не располагал. Но в данном случае это и не имело значения, так как фактическим руководителем похода являлся он сам, а Шеин и Лефорт были всего лишь подставными лицами.
Сложнее было призвать под знамена второго похода конное ополчение дворян, которое всегда распускали по домам на зиму. В этом случае действовала хотя и тяжеловесная, но испытанная десятилетиями система мобилизации ополченцев: в уезды были отправлены указы, а в столице 27 ноября дьяк Артемий Возницын трубным голосом объявил дворянам, приглашенным в Кремль: «Стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы! Великие государи указали вам всем быть на своей, великих государей, службе. И вы бы запасы готовили и лошадей кормили». Местом сбора назначалось Преображенское, куда надлежало явиться 1 декабря.
В комплектование войск царь ввел новшество – в январе было объявлено, чтобы в Преображенское являлись все, кто имеет желание участвовать во втором походе. Туда потянулись жившие в Москве холопы, которые тут же получали свободу.
Самым трудным делом, прежде всего потому, что оно было совершенно новым, считалось строительство кораблей, причем не мелких судов для перевозки солдат, продовольствия и снаряжения – их строить умели, – а боевых кораблей. Именно здесь, на ответственном участке подготовки похода, и находился царь.
Похоронив в конце января нового, 1696 года своего брата Ивана, Петр в феврале отбыл на верфь в Воронеж, где начал осуществлять поистине великий замысел – в дотоле сухопутной стране создать морской флот. Этот дерзкий вызов стал действительностью много лет спустя.
А пока полным ходом шло строительство стругов и галер. Несколько тысяч плотников, согнанных из ближайшей округи, сооружали 1300 стругов. С топором в руках трудился и сам царь.
Дело в Воронеже спорилось, и Петр счел долгом донести об этом «князю-кесарю»: «галеры и иные суда по указу вашему строятся; да нынче же зачали делать на прошлых неделях два галиаса».
В начале мая сосредоточенная в Воронеже армия и военный флот в составе 27 судов двинулись на юг. В конце месяца войска заняли под стенами Азова прошлогодние траншеи и начали обстрел города. До штурма крепости дело не дошло – ее судьбу решил флот. Сначала казаки на мелких судах напали на разгружавшиеся турецкие корабли у стен Азова и уничтожили их, а затем в Азовское море вышла русская эскадра. На рейде стояли турецкие корабли с 4 тысячами человек пехоты и запасами продовольствия и снаряжения. Их попытка прорваться к Азову не увенчалась успехом. Крепость оказалась в кольце блокады, и гарнизон принял условия капитуляции. Русское командование поставило непременным условием выдачу ему «немчина Якушки», того самого перебежчика Янсена, по совету которого во время прошлогодней осады турки предприняли удачную вылазку.
Душой осадных работ, блокирования крепости и ее интенсивных бомбардировок был Петр. «Первый бомбардир» бывал на кораблях и