голландской администрации, требуя везти себя кружными путями, чтобы обмануть ротозеев. Удовлетворяя желание царя, власти удаляли всех при осмотре им достопримечательностей либо сооружали специальные заграждения. Стремление Петра оградить себя от любопытных взглядов иногда принимало курьезный характер.
В конце сентября 1697 года царь прибыл в Гаагу, чтобы присутствовать в качестве неофициального лица на приеме великого посольства депутатами Генеральных штатов. До приезда посольства его поместили в комнате рядом с аудиенц-залом, но прибытие послов по каким-то причинам задержалось, и Петр, не дождавшись церемонии, решил уйти. Так как надо было проходить через зал, в котором уже собрались депутаты, то он потребовал, чтобы все они, когда он будет идти, встали к нему спиной. Переговоры по этому поводу кончились тем, что депутаты согласились встать, но отказались повернуться спиной к царю. Петр все же придумал способ укрыться от любопытных взоров: он повернул парик задом наперед, закрыл им лицо и в таком виде выбежал из аудиенц-зала.
В Лондоне царь посетил парламент, но наотрез отказался присутствовать в зале заседаний и наблюдал за его работой через слуховое окно на крыше здания. «Это дало повод кому-то сказать, – заметил один дипломат, – что он видел редчайшую вещь на свете, именно короля на троне и императора (его называют здесь императором России) на крыше».
25 апреля 1698 года Петр покинул Англию и вернулся в Голландию, где на него обрушились новости одна огорчительнее другой.
В марте среди стрельцов четырех полков, посланных из Азова к западным рубежам, вспыхнуло восстание: 175 стрельцов направились в Москву с жалобами на тяжесть службы, задержку жалованья и наступившую вследствие этого «бескормицу». Это событие вызвало в правительственных кругах переполох. Растерянность усугублялась тем, что от царя долгое время не было писем – наступившее половодье задержало почту. В столице поползли слухи о гибели Петра.
В те времена новости почта доставляла очень медленно. Адресат получал корреспонденцию через многие недели после ее отправки, и событие, о котором шла речь в донесении, могло иметь либо благополучный, либо неблагополучный конец, и получатель донесения уже не мог на него повлиять. Так получилось и на этот раз.
Конфликт со стрельцами правительству удалось уладить 4 апреля: им выдали задержанное жалованье, и они возвратились в полки. Ромодановский отправил донесение об этом Петру 8 апреля. Почта находилась в пути от Москвы до Амстердама свыше полутора месяцев, и Петр распечатал пакет только 25 мая. Содержание пакета вызвало у царя чувство досады на то, что его друзья в столице поддались панике, и на то, что эта паника помешала им произвести розыск: «А буде думаете, что мы пропали (для того, что почты задержались), и для того, боясь, и в дело не вступаешь… Я не знаю, откуды на вас такой страх бабей!» Царь упрекал Ромодановского в трусости, объяснил причину задержки почты, но закончил письмо миролюбиво: «Пожалуй, не сердись, воистинно