ей другая девушка.
В спальню вплыла целая процессия: знакомая горничная торжественно несла платье-шмиз из муслина кремового цвета, с вышивкой по подолу, следом за ней шла еще одна – с простыми туфельками-балетками и шалью, перекинутой через руку. Эмилия подумала, они с Миленой ошиблись, называя Мартина викторианским лордом. Все же тут больше придерживаются моды эпохи классицизма. Сестренка вполне могла перепутать.
И хорошо, что не викторианство, особенно раннее. Там, пожалуй, от корсета она бы не отвертелась. Да и сами платья тяжелые, а еще парики и пудра. Шмиз с завышенной талией и открытыми плечами – это даже красиво.
– Присядьте, миледи, я займусь вашей прической.
– Только никаких щипцов и локонов, – строго предупредила Эмилия.
– Милорд так и сказал, вы не захотите портить волосы, – горничной не удалось спрятать ехидную улыбку.
«Смешно? Ладно-ладно… – подумала Эмилия. – Хорошо смеется тот, кто смеется последним».
На удивление, она чувствовала себя комфортно в незнакомой обстановке. Ее никогда не одевали с тех пор, как она перестала быть беспомощным ребенком. И уж тем более она никогда не носила такую одежду. Она никогда не общалась с прислугой, скорее, сама была ею, выполняя заказы богатых клиентов. Не прислуга, но человек, на которого смотрят сверху вниз и искренне удивляются, когда он имеет наглость возражать.
Скорее всего, она легко включилась в игру, потому что была зла. Приступ паники прошел, а обида и страх сменились раздражением. В первую очередь она злилась на себя – вот уж действительно глупая курица, поверившая в сказку. И, конечно, на Мартина. Почему он обращается с ней, как с вещью? По контракту она должна быть послушной женой, не перечить мужу, особенно на людях, вести себя, как подобает леди… О, Эмилия прекрасно помнила список обязанностей! Но зачем так грубо начинать? Словно за шкирку взяли, встряхнули и заставили прыгать на задних лапках – давай, служи!
Горничная закончила делать прическу – волосы теперь подняты и перехвачены лентой в тон платью. Никаких локонов, но с обеих сторон прядки красиво обрамляют лицо. На плечи ей накинули шаль – красивую, практически невесомую. Эмилия отметила, что выглядит она превосходно.
– Спасибо. Как вас зовут?
– Меня должен представить милорд, миледи.
Ах, даже так? Она резко встала:
– Проводите меня к нему.
Эмилия следовала за горничной в смешанных чувствах. Все силы уходили на то, чтобы успокоиться. Нельзя показывать свой страх. Нельзя показывать характер. Как бы то ни было, если контракт будет разорван, Миленин друг об этом узнает, обман раскроется, сестра попадет в неловкое положение.
В другое время Миля с удовольствием обратила бы внимание на убранство комнат, на текстиль, светильники, барельефы, фрески, мозаику, скульптуры и картины. Только не сейчас. Комната, еще одна, коридор, лестница, снова коридор. Наконец, перед ней распахнули двери в гостиную, где ее ожидал милорд.
– Доброе утро, Эмилия.
Мартин ничуть не изменился: в панталонах, заправленных в мягкие сапоги, он смотрелся