составляющей понятийный аппарат общей теории права), но и о праве как нормативно-ценностной субстанции, которая тем не менее не утрачивает свой социальный характер и потому должна рассматриваться лишь в связи с социальной жизнью. Строго догматический подход (в котором замечаются элементы субъективно-идеалистической философии), проводимый в данном случае критиками «правовой жизни», не дает возможность увидеть, что право в отрыве от жизни – это только «форма», закрытая для жизненного содержания.
Мысленно полемизируя со сторонниками подобного одномерного (упрощенного) взгляда на правовую реальность, которая может складываться лишь из положительных, правомерных, правовых явлений, К. В. Шундиков в книге, посвященной синергетическому подходу в правоведении, способствующему анализу феномена «сложности» в праве, убедительно парирует сходные тезисы. В частности, автор справедливо отмечает, что так рассматривать систему правового регулирования – «значит не понимать его сложной природы и намеренно упрощать гносеологические и методологические задачи правовой науки, ведь целый ряд проблем (в частности, проблему формирования и функционирования права) невозможно ни поставить, ни исследовать, не выходя за рамки «строго правового» поля»[109].
С позиции того же синергетического подхода предполагается рассматривать с необходимой глубиной и достоверностью различные динамические (положительные и отрицательные) процессы правовой жизни (стабильность и неустойчивость, кооперация и конкуренция параметров правового порядка; прогресс и регресс, цикличность правового развития; закономерное и случайное в правовой жизни и пр.), т. е. все те явления, которые могут находиться за рамками нормативных правовых предписаний, нередко вступать с ними в противоречие, но вместе с тем не терять своей принадлежности к миру права[110].
Недооценка этого «жизненного» многообразия и есть, пожалуй, то главное познавательное «препятствие», которое выступает в качестве «тормоза» на пути развития правовой науки. Поэтому так важно «вернуть онтологическую укорененность познания вообще и науки в частности», обеспечить вхождение «науки в контекст жизни», переместить центр тяжести из области теории в сферу жизненной практики[111], начало которому, по замечанию С. А. Аскольдова, положил еще И. Кант[112].
Таким образом, закладывая в фундамент познания мира правовых явлений категорию «жизни» или «жизненного мира» (феноменологическая традиция), можно будет осуществить попытку построения целостного видения этого мира, в основе которого находится жизнь (правовая жизнь). По мысли Г. Риккерта, философия жизни обладает всем необходимым, чтобы стать целостным учением, так как жизнь является «принципом мирового целого», что позволяет разрабатывать не только проблемы бытия, но также проблемы ценностей. Философия жизни главное свое преимущество видит в «антисистематическом устремлении». «Система ведь во всяком случае есть нечто неподвижное,