взаимодействия человек постепенно овладевает навыками оперирования правовыми категориями и понятиями, самостоятельного ориентирования и действования в юридической среде в рамках той или иной социальной роли и в интересах достижения желаемой цели (мобилизации возможностей права в интересах собственного развития), включая самостоятельное воздействие на социально-правовую среду в целях ее преобразования»[272]. По мнению В. П. Казимирчука и В. Н. Кудрявцева, «значительно проще понять правовую социализацию как накопление различных видов опыта, гармонично дополняющих и обогащающих друг друга»[273]. Таким образом, правовая социализация – это одна из сторон практики правовой жизни, имеющая своим итогом совокупный опыт.
Практический опыт является широким понятием, и его можно рассматривать как «сплав» всевозможных сведений о настоящей жизни[274], результат объединения познания и практики, единство чувственного, практического и теоретического моментов человеческой деятельности[275], «умение или искусство жить», как механизм осуществления преемственности в общественном развитии. «По своей логической структуре, – пишет С. П. Щавелев, – опыт включает в себя все формы аккумуляции знаний – идеи, принципы, подходы, рецепты, методики, стили поведения и пр. Но к их простой сумме опыт вряд ли можно свести. Сама систематизация, своеобразный гносеологический резонанс, необходимая дополнительность отдельных элементов методологии, суммативный эффект их комплексного освоения и применения людьми составляют специфику именно этой предельно сложной структуры метода науки и практики. Искушенность, опытность, умелость относятся к числу интегральных качеств личности или же социальной группы»[276]. Практический опыт правовой жизни включает в себя коллективный и индивидуальный, специальный (правовой) и обыденный (повседневный), позитивный и негативный опыт. Негативный опыт является важным показателем ошибочного знания. Как полагает С. П. Щавелев, «одним из критериев истинности практического знания является добро, а ошибочности – зло, доставляемые с помощью этого знания. Можно ли говорить об опыте опошления жизни или еще худшего его уродования? Скажем, преступником, циничным политиком или просто обывателем в плохом смысле этого слова. Полагаем, да – подобный «антиопыт» присутствует в реальной практике. Он должен считаться не истинным, а ложным, поскольку искажает общечеловеческую систему ценностей жизни и культуры»[277].
Исходя из указанных соображений можно предположить, что итогом практики правовой жизни может выступать не только правовой опыт (опыт участия в юридической деятельности), но и жизненный опыт вообще – те навыки, которые человек применяет в повседневной жизни, «опривычивание» определенных действий, которые человек совершает регулярно либо планирует совершить в будущем. При этом вполне допустимо, что некий «опривыченный» опыт имманентно содержит