очень красивой. Ты – красивая.
Он правда сказал это второе предложение? Впрочем, судя по тому, что он на меня даже не смотрит, я просто повредила себе мозги.
– И глупая.
– Какая ерунда, Эшри…
Я опускаю голову, наблюдая, как ветер треплет длинные черные полы плаща. Мы все ходим в черном. Это не приказ, а какая-то негласная общая привычка. Лишь Элмайра и Кики предпочитают иногда разбавлять черноту чем-нибудь ярким. Но я люблю черный. Он скрывает кровь и делает тьму вокруг нас менее заметной. Примиряет нас с ней.
Правда, сейчас тьмы много. В небе, в воде, под ногами. Слишком много, чтобы я не закрыла глаза. Ладони на моих плечах сжимаются чуть крепче.
Черная тетрадка, белая машина
– Кукареку! – слышу я прямо над ухом.
– Ох, мать…
Напротив меня в кресле сидит Элмайра. На столике – поднос с чашками кофе и тарелкой поджаренных тостов. От кофе идет пар, а на каждом из теплых тостов медом нарисован смайлик. Элм смотрит на часы.
– Предсказала твое пробуждение с погрешностью в полторы сотых секунды. Привет, Огонечек! Как ты?
Видимо, у озера у меня все-таки закружилась голова и я отключилась. Иначе почему я очнулась в знакомой комнате, на привычной жесткой кровати и, как и ожидала, с обрывочными воспоминаниями и ощущением, будто меня били палкой? Я осторожно потягиваюсь и на всякий случай озираюсь. Да. Точно дома.
Наш штаб расположен в большом особняке, построенном в незапамятные времена. На первом этаже есть несколько просторных залов, которые мы используем для тренировок. На втором – множество небольших комнатушек с мебелью: возможность уйти домой есть далеко не всегда… Вот и сегодня я явно ночевала здесь. Надеюсь, по мне хотя бы не ползали пауки, а их здесь много.
– Все отлично. – Я касаюсь рукой лба: голову кто-то перевязал. – Э-м-м…
Элм коротко поясняет:
– Это Джон постарался. Ну и я.
Голова почти не болит, и я даже хочу есть. Подруга протягивает руку к тарелке, подает мне тост и продолжает:
– Он тебя принес. Я чуть с ума не сошла: думала, опять… ну… как с Лютером. Ты бы видела, какой ты казалась слабой у него на руках, так сразу и не скажешь, что стену лбом прошибешь!
Она хихикает, а я чувствую, что краснею. Быть одновременно и берсерком и неудачницей мне совершенно не хочется.
– Да расслабься. Все лажают. Даже я.
Рядом с чашками на столике лежит черная тетрадка большого формата с обложкой под змеиную кожу. Продольный срез страниц защищен металлической пластинкой с углублением: будто для ключа. В обложке зияет небольшая, диаметром где-то с полсантиметра, дыра. Странно… тетрадь кажется мне знакомой.
– Что это?
– Моя добыча, – подруга фыркает, – после ночного патрулирования. В золотохранилище снова влезли. Там никого уже не было, сработала сигналка. Пока мы пытались понять, что украли, я нашла вот это. Мне показалось… В общем, я ее видела, только не помню, где.
– То есть ты стащила ее из золотохранилища?
Элм