с газетной полосы
Пожара едкий чад,
Несет игрушки в школу сын —
Посылка для ребят.
И песню вспоминаю я,
Что в детстве пели мне:
Трансвааль, Трансвааль, страна моя,
Ты вся горишь в огне.
Грузия
Есенин Сергей Александрович
БАТУМ
Корабли плывут в Константинополь.
Поезда уходят на Москву.
От людского шума ль иль от скопа ль
Каждый день я чувствую тоску.
Далеко я, далеко заброшен,
Даже ближе кажется луна.
Пригоршнями водяных горошин
Плещет черноморская волна.
Каждый день я прихожу на пристань,
Провожаю всех, кого не жаль,
И гляжу все тягостней и пристальней
В очарованную даль.
Может быть, из Гавра иль Марселя
Приплывет Луиза иль Жаннет,
О которых помню я доселе,
Но которых вовсе – нет.
Запах моря в привкус дымно-горький,
Может быть, мисс Митчел или Клод
Обо мне вспомянут в Нью-Йорке,
Прочитав сей вещи перевод.
Все мы ищем в этом мире буром
Нас зовущие незримые следы.
Не с того ль, как лампы с абажуром,
Светятся медузы из воды?
Оттого при встрече иностранки
Я под скрипы шхун и кораблей
Слышу голос плачущей шарманки
Иль далекий окрик журавлей.
Не она ли это? Не она ли?
Ну да разве в жизни разберешь?
Если вот сейчас ее догнали
И умчали брюки клеш.
Каждый день я прихожу на пристань,
Провожаю всех, кого не жаль,
И гляжу все тягостней и пристальней
В очарованную даль.
А другие здесь живут иначе.
И недаром ночью слышен свист, —
Это значит, с ловкостью собачьей
Пробирается контрабандист.
Пограничник не боится быстри.
Не уйдет подмеченный им враг,
Оттого так часто слышен выстрел
На морских, соленых берегах.
Но живуч враг, как ни вздынь его,
Потому синеет весь Батум.
Даже море кажется мне индиго
Под бульварный смех и шум.
А смеяться есть чему причина.
Ведь не так уж много в мире див.
Ходит полоумный старичина,
Петуха на темень посадив.
Сам смеясь, я вновь иду на пристань,
Провожаю всех, кого не жаль,
И гляжу все тягостней и пристальней
В очарованную даль.
Мориц Юнна Петровна
БЕТАНИ
Памяти Георгия Леонидзе
В ту ночь взошло двенадцать лун
Над ослепительной Бетани,
И раздавалось пенье струн,
И ветра слышалось топтанье.
Горы немыслимый излом
Напоминал ограды ада,
Когда сидели за столом
Лицом в окно. Текла прохлада
С небес на ветви