Дружба с жизнью: пространства тайны. Письма из внутренних путешествий. Книга четвёртая
пользуясь уловленными догадками и намёкам. Но и то, и другое – лишь способ жить наиболее верным образом.
Многие считают, что все наши действия и даже помышления не исчезают, а навеки записываются в некой запоминательной структуре Вселенной. Тем естественнее предполагать, что прежде всего в этой структуре впечатались прообразы развития миров, судеб и личностей. То есть в памяти Вселенной остаются как прообразы, так и наши отклонения от них. И высшим очистительным наказанием для своевольной души было бы само сопоставление идеального прообраза с его воплощением, с его плачевным искажением.
Представление о прообразах хорошо и полезно тем, что ко всевозможным разворотам самовосприятия оно добавляет необходимый ингредиент тамовосприятия. Хотя каждый прообраз в человеческом представлении – лишь прерывистый контур из догадок, но эти догадки являются опорой восприятия себя, а также всей окружающей жизни.
Перед прообразами своей жизни чувствуешь себя так же, как писатель перед книгой, которую пишет. Сюжетная и стилистическая изобретательность, мастерство, вдохновение и фантазия – все эти факторы, порою связанные с непредсказуемой импровизацией, постепенно ведут к тому, что текст становится максимально таким, каким должен быть. То есть приближается к своему замыслу, к своему прообразу.
Прообразоведение могло бы стать дисциплиной ничуть не хуже богословия. В обоих случаях речь идёт об области Тайны и о стремлении разума прикоснуться к ней.
Понять, что нужно сделать, – это ещё не сделать, но прикоснуться к смысловому лучику этого дела.
Человеческая свобода не предопределена и не ограничена существованием прообразов, которые всегда дают человеку возможность свободно становиться самим собой. Да, эти пред-образы ждут воплощения, но не принуждают идти по ведущим к ним путям.
В то же время представления об идеальных образах мироустройства обладают мощным инструментально-психологическим потенциалом. Так что если ориентируешься на них, у тебя появляются возможности к их постепенному освоению. Можно даже считать внутренний диалог со своим представлением о том или ином прообразе особым способом постижения соответствующего ракурса жизни.
В то время как представления о центральных прообразах играют огромную роль для целостного восприятия жизни, любое отдельное явление, любая отдельная мысль тоже выигрывают от внимания к идее, породившей это явление или эту мысль. Опираясь на идею-прообраз, мы увереннее чувствуем себя среди её воплощённых особенностей, присутствующих в нашей реальности.
В основе всякого представления о прообразе, относится ли оно к крупному явлению или к мелкому, всегда лежит стремление, пытающееся ответить на вопрос: каким это должно быть?..
Любая вещь, любое измерение жизни при мысли о том, каков их прообраз, начинает светиться смыслом и возможностями. Даже в том, к чему