друг другу зажженную сигарету.
– Мы точно влипнем в какую-нибудь историю! – говорила девушка, целуя парня в шею.
Он отвел упавшие на лоб густые волосы.
– Я только этим и занимаюсь, милая…
Тут он увидел нас и замер, выкатив глаза. Дверь, в которую они вошли, захлопнулась у них за спиной.
– Привет, – небрежно окликнул их я, как будто мы не сидели, сгорбившись на полу над истекающим кровью умирающим человеком. – Что случилось?
Только не надо пугаться. Не вздумайте нас выдать.
Парень наморщил лоб.
– Вы?..
– В маскарадных костюмах, – подтвердил я. – Тебя напугала искусственная кровь?
– А-а, – протянул юноша.
Было ясно, что я его не убедил.
Девушка смотрела на складывающегося человека.
– Он?..
– Пьяный, – продолжила за нее Эмма. – Нализался в стельку. И разлил всю нашу искусственную кровь на пол. И на себя.
– И на нас, – добавил Эддисон.
Подростки развернулись к нему, еще больше округлив глаза.
– Вот болван, – прошептала Эмма. – Молчи уже.
Юноша поднял дрожащую руку и показал на Эддисона.
– Он только что?..
Эддисон произнес всего три слова. Мы могли бы списать это на эхо в вагоне или объяснить это как-то иначе, но он был слишком гордым и не захотел прикидываться дурачком.
– Конечно же, нет, – заявил он, задрав нос. – Собаки не умеют говорить по-английски. Да и другими человеческими языками они тоже не владеют за одним заметным исключением. Я говорю о люксембургском языке, который понимают только банкиры и жители Люксембурга, а следовательно, от него никому никакого толку. Нет, вы съели что-то нехорошее, и вам снится кошмарный сон, вот и все. А теперь, если вы не возражаете, моим друзьям придется позаимствовать у вас одежду. Прошу вас немедленно раздеться.
Бледный и дрожащий юноша начал снимать кожаную куртку, но успел высвободить из рукава лишь одну руку, когда его колени подкосились и он упал в обморок. И тут девушка начала визжать. Она визжала и визжала.
Спустя всего мгновение тварь начала ломиться в запертую на цепь дверь. В ее пустых глазах сверкала смерть.
– Вот тебе и ушли незамеченными, – вздохнул я.
Эддисон обернулся и посмотрел на полицейского.
– Совершенно определенно тварь, – глубокомысленно кивнул он.
– Я так рада, что мы раскрыли наконец эту тайну, – фыркнула Эмма.
Вагон тряхнуло, раздался визг тормозов. Мы въезжали на станцию. Я встал, поднимая за собой Эмму и готовясь бежать.
– А как же Сергей? – спросила Эмма, оборачиваясь и глядя на складывающегося человека.
Я понимал, что с еще не оправившейся от потрясения Эммой нам будет очень трудно скрыться от двух здоровых тварей, а со складывающимся человеком на руках это точно будет невозможно.
– Нам придется его оставить, – ответил я. – Его найдут и отвезут в больницу. Это даст ему шанс. И нам тоже.
Она на удивление легко со мной согласилась.
– Я