Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. Монография
возможно ли логически безупречно, идейно внятно концептуализировать сверхопытное?
Если вслед за позитивизмом освобождать философию из плена «тайного порыва» в гораздо более обширные и непрозрачные области опыта, нежели стандартное экспериментирование (правда, тогда не только ее, – печатью «шагать за горизонт» отмечена и строгая наука – математика, естествознание в части обработки неподатливого базальта «актуальной бесконечности», «чистого существования» и т. п.), спрашивается: как ей в горниле отчаяния и сомнения достигать понимания некоего решающе важного – добиваться ответов на «проклятые» вопросы человеческого миростроения: что есть бытие и небытие, смерть и бессмертие, высокое и низкое, корыстное и бескорыстное, греховное и праведное, человеческое и псевдочеловеческое?
Не будем эксплуатировать риторическое для очистки зерен от шелухи. Из философии (как и любой мыслительно емкой сферы духовного) не может быть вытравлен суровый пафос абсолютного. Отработка декора вечности, безусловности, безотносительности в материале частного (эпохального) – творческая стезя философии, вступающей в опасные, но благодатные воды «восторга сопричастности», превосходящему обычную меру.
Зачастую проект дороже постройки. Легко сойдемся на том, что в разуме должно быть символическое идеально долженствовательное (ценностно довлеющее), нацеленное на преодоление сущего. В символе абсолютное поставляется в мир вещей. Понимание этого (аутентичной природы абсолютно-символического) влечет и крайне важное практическое понимание того, что вымысел и обихоживает, и вытесняет реальность. К примеру, по идеально-символическим трактовкам справедливого, благого предпринимается фактический обсчет (калькуляция) доступа и к одному, и к другому.
По всем данным причинам, возвращаясь к ранее допущенному двусмысленному «с одной стороны», «с другой стороны», выскажемся однозначно. Ничто так не соблазняет произносить пустые слова, как отсутствие твердости, полное колебаний состояние нерешительности убеждений. «С одной стороны – с другой стороны», – стилистически инертная, эвристически дутая фигура; последовательно продуманное метафилософское рассуждение о философии не предоставляет какого-то шанса, – должна оставаться либо одна, либо никакой стороны. Невзирая на юмовско-позитивистскую критику, философская метафизика вечна: она олицетворяет коренящиеся в разуме потребности отыскивать звезды в «мглистой лазури неба» и потому представительствовать перед Вечно – Высоким – от имени его воплощений.
Если «историю» не уподобливать «памяти», должна быть полноценная и полноправная версия пробивания мысли к finis ultimus, говоря прямо, всякая серьезная философия обязана слагать глубокую историю: относительно бога – «теософию»; истории – «историософию»; рода – «антропософию»; общества – «социософию»; культуры – «культурософию»; космоса – «космософию». Предел мечтаний проекта «софия» – поставить