ответил младший коллега, глядя прямо в глаза. – Я и представить не могу, какие богатства там хранятся. Откуда же? Откуда же мне представить, ТО, что ТАМ храниться может. Что это за сокровище, мой убогий разум, увы, не представляет. Вряд ли я даже смогу назвать все украшения по именам. Что там за каменья, что за металлы, какой они цены, какой работы тонкой украшенья. Нет, господин мой, я не представляю. Тут вы совершенно правы. Убогий разум мой все это не может представить.
– Представь уж еще до кучи сразу – раскаленные щипцы, дыбу, кол, вогнанный под ребра и содранную кожу.
– Господин Хеви, а мы-то здесь при чем? Все делают грабители гробниц.
Хеви задумался на мгновенье.
– Мда. Мы и в самом деле ни при чем. Ни с какого бока. Действительно, грабители. Так кто же это достал, секретные сии, чертежи?
– Вы не поверите, но это маленькая девчонка.
Старший писец с шумом выпустил воздух. И в этом звуке ясно читалось раздражение, а так же некоторое облегчение, от того что не нужно более решать сложную задачу, но и некое, скрытое сожаление.
– Не думал, я, что разум твой убог настолько.
– Он убог, но не настолько. Мой разум, лишь тень слабая от вашего, но все, же послушайте.
Старший писец прекрасно знал, что некоторые вещи ни в коем случае нельзя слушать. Почему? Да, потому, что пока их не слушаешь, они и выглядят тем, чем и являются на самом деле – то есть полной дурью. Но стоит лишь выслушать чьи-то аргументы, как начинаешь и сам прикидывать все за и против, вместо того, чтобы послушать здравого ума и смысла, и выбросить заманчивые мечты в сточную канаву, где им и место…
– Откуда у девчонки могут быть чертежи Кебе… любые чертежи.
– Тут вот какое дело. Вы послушайте! Вы только послушайте, господин старший писец! Девчонку эту прибрал к рукам, ну и ко всему остальному тоже, жрец из поминального храма Ке… э-э, ну, из того самого, поминального храма. Жреца того, недавно из этого храма, под зад коленом выгнали, возможно как раз из-за этой малолетней стервы, но может и за что-нибудь другое. Девка, видимо, хоть и малолетка, но уже привыкла к подаркам и подачкам, а доходы святого отца сильно поубавились и маленькая стервочка сперла у того планы подземелий, чтобы выгодно продать. Кто сказал, что это так не может быть?
– Может! Это так, все может быть. Но, более всего может быть, что они вместе сочинили эту басню Осириса и Асет. Я, думаю, жрец сам решил продать папирус с планом, но послал девчонку, чтобы самому не нарваться, и, на всякий случай, вроде как остаться в стороне.
– Всегда говорил вам, господин старший писец, что ваша мудрость для меня, как звезда Сепдет, на темном небосклоне, в период новолунья.
– А сколько, ты говоришь, лет, сей столь предприимчивой и весьма развратной деве?
– Лет одиннадцать-двенадцать.
– Сколько?! – удивленно приподнял брови Хеви, и, покачав головой, добавил. – Силен, святой отец, однако. Кстати, что она, эта развратная чувырла, просит за этот план?
– Ничего.
– Что? –