ты напишешь заявление, его должны будут рассмотреть социальные службы – это ещё месяца два, потом они начнут проверку, приедут к тебе домой, чтобы стало понятно, насколько твоё жилище пригодно для ребёнка, вынесут решение, побеседуют с мальчиком и директором приюта… В общем, обыкновенная бюрократическая волокита.
– Корнелия… Ты понимаешь…?
– Что?
– Если директриса узнает о том, что я собираюсь усыновлять их грушу для битья, то Кай оттуда не выйдет. Либо она начнёт строчить на меня доносы, либо…
Звонок прервался. Джеймс откинулся на спинку сидения и посмотрел на появлявшиеся звёзды сквозь затемнённый люк. Он никогда не думал, что настолько захочет нарушить закон в своей жизни.
Окно приоткрылось. Сначала в землю воткнулась палка, затем на жухлую влажную траву опустились тонкие бледные ноги, покрытые засохшими грязными пятнами и пылью. Ночная роса смочила их, однако комья холодной земли всё равно прилипали к огрубевшим пяткам. Палка входила в землю впереди идущего, будто бы у слепого. Он пытался не напороться на растения, инструменты или острые камни. Тяжело подволакивая ногу, Кай дошёл до сторожки и постучал пальцами по стеклу, после чего вошёл. Старик Сальваторе ещё не спал и точил затупившиеся садовые ножницы, сидя на грубо сколоченном стуле. Был слышен лязг, иногда крошечные звёздочки искорок приземлялись на бетонный пол и угасали.
– Ты пришёл, Маленький принц? – заботливо спросил Вольтур, откладывая точильный камень.
– Доброй ночи, – тихо поздоровался мальчик, поджимая ногу.
– Опять босиком? – он кивнул на грязные ноги блондина, – Скоро перестанешь приходить?
– Скоро меня здесь не будет, – ответил он, крепче цепляясь за палку.
– Присядь. Тяжело стоять на полутора ногах.
Кай прихромал к табуретке, стоявшей в самом углу комнаты, под большой парафиновой свечой, бывшей у Сальваторе вместо люстры, потому что, когда его сселили в этот барак, Шеридан не провела ему электричество. Приходилось порой делать свечи самому, разваривая огарки и сливая жидкий парафин в форму, выдолбленную в полене. При Кроу у Сальваторе была своя отдельная комнатушка в самом доме, но у директрисы были совсем другие планы касательно места обитания сторожа.
– Так что ты сказал? – поинтересовался садовник, подтащив стул поближе.
– Скоро меня здесь не будет, – повторил мальчик, едва ли веря своим словам.
– Куда ты собрался, малыш? На свою планету? – Вольтур подмигнул.
– Нет, сеньор.
– Серьёзно, куда ты собрался? Сбежишь? Меня по головке не погладят, мол, спал в рабочее время, пропустил беглеца.
– Я не смогу убежать. Не спрячусь. Вернут обратно. Да и идти мне некуда.
– Тогда…? – сторож развёл руками.
– Меня забирают, – пояснил мальчик.
– Правда? Кто же? Нашлись твои родители или родственники?
– Нет. Джимми.
– Джимми? Этот странный парень? – он вновь взял точило и принялся