оказали значительное влияние на формирование личности и взглядов будущего революционера-анархиста. Крепостные люди хорошо относились к рано потерявшим мать братьям Кропоткиным – Александру и Петру. Эта заботливость и участливость со стороны рабов породили ответное желание сделать им что-то хорошее и со временем Кропоткин встал на путь революционера. Он писал о проявлениях самостоятельности, «духе равенства» в крестьянах, которые беспрекословно повинуются помещику или полицейскому чиновнику, но «отнюдь не считают их высшими людьми», могут на равных говорить с барином о понятных для них вещах, об отсутствии в русском крестьянине подобострастия, характерного для мелких чиновников и лакеев.
В «Записках революционера» Кропоткин описывает случай, который оказал существенное воздействие на формирование его личности, отношение к крестьянам и формирование революционных воззрений. В 15 лет он впервые путешествовал самостоятельно из Калуги в Москву на почтовом тарантасе. Во время остановки в большом селе государственных крестьян, довольно зажиточном, молодой князь зашёл в харчевню, где у него завязался разговор с местными мужиками об урожае, о погоде, о сене. Кропоткин вспоминал: «Затем мне стали задавать различные вопросы. Крестьяне хотели знать всё о Петербурге, а в особенности о ходивших тогда слухах о близости воли. И на меня повеяло каким-то особенно тёплым чувством простоты, сердечности и сознания равенства – чувством, которое я всегда испытывал впоследствии среди крестьян. Ничего особенного не случилось в этот вечер, так что я даже себя спрашиваю, стоит ли упоминать о нём. А между тем тёплая тёмная ночь, спустившаяся на деревню, маленькая харчевня, тихая беседа крестьян, их пытливые расспросы о сотне предметов, лежащих вне круга их обычной жизни, – всё это сделало то, что с тех пор бедная белая харчевня стала для меня привлекательнее богатого, модного ресторана».70
Спустя десятилетия у Кропоткина сохранились только самые благоприятные оценки поведения крестьян после отмены крепостного права. Он писал о том, что был поражён летом 1861 и 1862 годов тем, «как разумно и спокойно приняли крестьяне новые условия», несмотря на понимание тяжести выкупных платежей. С его точки зрения это произошло по той причине, что крестьяне «так высоко ценили своё личное освобождение от рабства». Кропоткин всячески выискивал следствия свободного труда. Крестьяне сначала два месяца праздновали волю по два дня в неделю, но когда наступило лето, «они принялись за работу ещё с большим усердием, чем прежде». Будущий анархо-коммунист писал, что «не мог налюбоваться» крестьянами через 15 месяцев после освобождения: «Врождённая доброта их и мягкость остались, но клеймо рабства исчезло. Крестьяне говорили со своими прежними господами как равные с равными, как будто бы никогда и не существовало иных отношений между ними».
Правда, Кропоткин отмечал, что из дворовых крестьян почти никто не остался у помещиков, в том числе