Октябрьской или пролетарской революции «пролетели» абсолютно все[5]. Ну а третья…
Один китайский монах, мудрец и философ написал большой трактат, в котором он разъяснил народным массам причины, по которым во всей живой природе сексом, без цели произведения потомства, занимаются только люди и дельфины. – Ну, насчёт дельфинов не знаю, – усмехнулся он, – трудновато проверить, а у людей именно так. В некоторых поныне живущих диких племенах до сих пор не верят, что секс как-то связан с продолжением рода. У них нет отцов в нашем понимании этого слова! Девятимесячный срок между сексом и рождением ребёнка кажется им настолько огромным, что никакой причинной связи они здесь просто не улавливают. Антропологи, которые пытались открыть дикарям глаза на связь между сексом и деторождением, были осмеяны. Эта гипотеза больших белых братьев, показалась им дикой, а приводимая в ответ аргументация, железной: если бы секс был связан с деторождением, рожали бы только красивые женщины, а у нас рожают даже такие страшные, с которыми ни один нормальный мужчина не ляжет!.. И попробуй оспорь! Скорее усомнишься в связи секса с деторождением.
«Господи, каким бы крутым не хотел казаться, а мужчина есть мужчина», – Подумала она, – не может спокойно посидеть и послушать, главное вставить слово показать свою эрудицию, мужик мужиком. Хотя, может быть, именно поэтому он мне сразу понравился. Хотя есть ещё кое-что, что я для себя не уяснила».
– Так или иначе, именно с этого философского труда, – продолжила она, – сама по себе, тихо – Мирно началась революция, которую потом назвали «сексуальной». Было это примерно три тысячелетия назад, в Китае.
На протяжении веков эта революция развивалась так-Сяк, с переменным успехом и очень медленными темпами. Женская самооценка и индивидуальность тускло поблескивала во мраке рабовладельчества и средневековья, вспыхивая порой огоньком: то в кровавых забавах Клеопатры, то в дифирамбах «служения Прекрасной Даме»; в тяжелую годину появилась первая одинокая провозвестница грядущих битв, стриженая дева Жанна из Орлеана. Сверкание Возрождения и блеск Просвещения вовсе затмили неяркий фонарик в слабых женских руках, но приходит черёд, упомянутой выше, Великой Французской.
– Да, да, я интересовался истоками женского движения, – сказал он, абсолютно не обращая внимания на её недовольную мину. – Симпатичная девушка-Парижанка оголила плечи и грудь, повесив на палку чью-то окровавленную рубашку, прошла по баррикадам[6] и королевская власть пала под натиском толпы, а агитаторы на каждом углу прославляли свободу, равенство и братство. Но, после революции довольно часто вместо перечисленных выше благ приходит террор. Очень скоро парижские палачи начали жаловаться, что не успевают пообедать, а детей своих не видят и вовсе. В результате четверть населения Франции была уничтожена.
Но, насмотревшись на полуголую воительницу, в 1792 г., как по команде, сначала Олимпия де Гуж, затем Мэри Уолстоун Крафт и, наконец, Теодор фон Гипель