Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации. Монография
обвинения народного представителя требуется предварительное постановление собрания, поскольку народному представительству принадлежит исключительное, неотчуждаемое право предавать суду своих членов. В резолюции также указывалось, что своим декретом от 10 июня Конвент не имел в виду отступить от законов, которые запрещают предавать революционному трибуналу депутатов без предварительного согласия палаты[68]. Однако уже на следующий день в эту резолюцию были внесены изменения, совершенно ее обесценившие.
С приходом к власти термидорианцев Конвентом был принят декрет, согласно которому всякий донос против народного представителя должен быть доставлен в Комитеты общественного согласия, общественной безопасности и законодательства до сообщения о нем Конвенту. Если все три комитета признавали, что делу должен быть дан ход, они обязаны были сообщить об этом Конвенту. Заслушав доклад, Конвент решал вопрос о предварительном задержании подсудимого. Само же постановление о придании суду должно было быть принято путем поименного голосования. В случае вынесения Конвентом такого постановления комиссия, созданная для составления доклада Конвенту, должна была на следующий день представить обвинительный акт, в котором должны были содержаться факты, в связи с которыми обвиняемый был заслушан в Конвенте и которые должны были служить основанием для предварительного следствия. Судебная инстанция, которой поручалось рассмотрение дела, могла касаться только тех делегатов, которые упоминались в обвинительном акте.
Принятие декрета мало что изменило в революционном хаосе, царившем в то время во Франции, и положение народных представителей оставалось более чем сложным[69].
22 августа 1795 г. во Франции была принята новая Конституция, которая содержала ряд статей, посвященных правовому статусу народных представителей и определявших достаточно точно объем их привилегий.
«Пережитое смутное время показало, – писал Л. А. Шалланд, – к чему могут привести отступления от начала парламентарной неприкосновенности. Провозгласив террор, Конвент вскоре сам сделался его жертвой. Отсутствие свободы слова повлекло за собой принятие таких мер и декретов, которые явно претили правосознанию большинства собрания.
Вместе с тем политический опыт показал, что народному представительству может грозить опасность не только от исполнительной власти. Последняя за все время существования Конвента была всецело в его руках – и тем не менее забвение принципа неприкосновенности привело к самым тяжелым последствиям. Бесконечные преследования и казни депутатов были делом не посторонних сил, а самого Конвента. Поэтому при выработке новой конституции страх перед исполнительной властью, которым продиктованы были многие постановления предыдущих конституций, уступил место стремлению организовать ее на началах независимости от власти законодательной»[70].
Ко времени принятия новой конституции общественное