идеями одного из будущих лидеров, Курта Блюменфельда.
Год 1905. Идет подготовка к седьмому Сионистскому конгрессу.
Этот конгресс, первый без Теодора Герцля, прошел под знаком Уганды. Там планировали создать убежище для спасения преследуемых в погромах евреев царской России. Макс Нордау говорит об Уганде, как «ночном убежище «. Не было никакой возможности создать «дневное убежище» в стране праотцев. Не видно было никакого пути для реализации государственного сионизма, который виделся прекрасной, но неосуществимой утопией.
Студент юридического факультета Феликс Розенблит впервые участвовал в сионистском конгрессе. Не как делегат, а как один из обслуживающих конгресс. Он был очень взволнован речью Макса Нордау, посвященной внезапной смерти Теодора Герцля, но категорически не согласился с угандийским проектом. Феликс верил лишь в одно убежище для евреев – на родине праотцев.
Наоми вспоминает встречу Гейнца с господином Гиршем. Гирш решил продать все акции и ликвидировать процветающую фабрику. Господин Гирш советует Гейнцу немедленно поступить также и вывезти из Германии все ценное.
Ценности и валюта, которые Гейнц вывез в швейцарские банки, помогли семье бежать в Аргентину после прихода Гитлера к власти.
– Господин Леви, я не полагаю. Я знаю. Намерения ведущих деловых людей Германии я отлично знаю. Быть может, и появится у нас большой государственный муж, который докажет свою силу и будет крепко стоять против намерений магнатов. Но так как в данный момент я не вижу такого мужа, которому верю, то я верю намерениям деловых людей, которые, кстати, их и не скрывают.
– Но ведь правительство канцлера стоит крепко, господин Штерн. Или вы полагаете, что у Гитлера есть шанс выиграть на ближайших выборах?
– Выиграет, не выиграет, не столь важно. Более сильные правительства, чем правительство канцлера Брюнинга потерпели провал из-за всяческих интриг.
Пинхас Розен и сионисты трезво оценивали настоящее и будущее Германии. Ее же отец и его товарищи верили в прогрессивную Германию и посмеивались над сионистами. Пророчество Герцля вызывало шутки в доме. Отец, дед, их друзья и компаньоны, отбрасывали, как оскорбление, пророчества сионизма о приближающейся катастрофе. Проявления антисемитизма в двадцатые годы двадцатого века, которые усилились в тридцатые годы, не убедили их, что катастрофа стоит на пороге. Этот период минет, говорили они, в истории мы уже встречались с таким.
Отец завещал перевезти младших детей в Швейцарию, Англию, или Америку, но даже его мудрость и опыт не могли представить размах Катастрофы. Он не завещал детям продать все семейные богатства и бежать из Германии. Слабость и недальновидность отца не дают ей покоя. Евреи держится за иллюзии и отрицает реальность.
…Наконец молодой человек уяснил то, чего не мог понять его отец. Со щемящим сердцем он смотрит в лицо Гейнца: «Как жаль, юноша, что таким образом пришла к вам весть о вашем долге. Вы шокированы. Вы