его руку. – За кого вы меня держите? За шлюху?
Однако Рансмайер так крепко схватил ее за грудь, что Барбара вздрогнула от боли. Она инстинктивно врезала ему коленом между ног. Доктор громко вскрикнул и отшатнулся от нее.
– Ах ты, дрянь! – просипел он. От его учтивого до сих пор голоса не осталось и следа; теперь Рансмайер походил на простого портового драчуна. – Предлагаешь ей помощь, а в ответ что!.. Ну, погоди, девка!
Он схватил ее за волосы, и Барбара громко закричала. Она царапалась и отбивалась, как кошка, но Рансмайер оказался сильнее. Он прижал ее к стене и задрал ей юбку.
– Так, – прошептал доктор, расстегивая штаны, – а теперь сделаешь все, как я…
– Чтоб тебя черти сожрали, убери лапы от моей дочери, пока я их тебе не поотрубал, засранец ученый!
Рансмайер испуганно замер и посмотрел в конец переулка, где пролегла гротескная тень. Человек, который ее отбрасывал, был ненамного меньше. В руке он держал пивную кружку, по которой угрожающе хлопнул ладонью. Рядом с ним стоял маленький мальчик, в котором Барбара узнала Пауля.
– Отец! – облегченно воскликнула Барбара. Увидев его теперь, она страшно обрадовалась. – Небеса послали тебя ко мне!
– Кое-кому эти небеса сейчас на голову рухнут…
Палач слегка покачивался. Но кружка в его руке и решительный шаг не оставляли сомнений в том, что он намеревался очистить этот переулок от всевозможной падали.
Едва заслышав крик, Куизль понял, что его младшая дочь в опасности.
Палач как раз вышел из трактира «Под солнцем», где провел последнюю пару часов. Вообще-то Куизль отправился в город лишь затем, чтобы избежать ссоры с Барбарой и раздобыть свежего пива. Но потом решил выпить эту кружку прямо там. Конечно, одной кружкой дело не ограничилось, в итоге их набралось шесть или семь – Якоб точно не помнил. Но если ты ростом свыше шести футов и весишь соответственно, в этом есть свои преимущества. По крайней мере, можно вместить в себя куда больше пива, чем в силах эти бестолковые ремесленники и тощие торгаши, которые отмечали «Под солнцем» конец трудового дня и боязливо поглядывали на местного палача. Хотя в свои почти шестьдесят Куизль чувствовал себя уже не таким бодрым, как прежде.
Якоб уже несколько часов сидел над кружкой и размышлял, пока не появился Пауль. Как обычно, Магдалена отправила младшего сына за дедом. Под его нескончаемое нытье вкус пива становился прямо-таки отвратным! Однако горстью сладостей и новым выструганным ножом Якобу удалось немного отсрочить возвращение.
Услышав крик, палач мгновенно сорвался с места. Пауль помчался следом – для него эта ночная прогулка и так была большим приключением. В отличие от старшего брата, он обожал потасовки в любом их проявлении. Теперь мальчик с воодушевлением наблюдал, как дед пыхтит и с занесенной кружкой надвигается на Барбару и ее ухажера.
– Дедушка, что это дядя делает с тетей Барбарой? – спросил Пауль, восторженно глядя на Мельхиора Рансмайера, который с приспущенными штанами стоял перед вырывающейся Барбарой.
– Лучше