тернистости своего пути и своих последователей
Бесценный Игнатий!
Письмо твое и при нем деньги 185 р. серебром я получил. Точно, как ты и догадываешься, это очень мало, судя по требованиям, которые здесь рождаются, на мое лечение и лечение двух больных Стефана и Сисоя.
Но и за это – слава Богу! Сколько людей достойнее меня, а нужды терпят более меня. Часто думаю и о твоих средствах содержания: хотелось бы мне их улучшить… Если Господь благополучно возвратит меня в Сергиеву, мы об этом подумаем; желал бы поделиться с тобою средствами!..
Точно – путь жизни моей и тех, которые хотят сопутствовать мне, устлан тернием! Но по такому пути Господь ведет избранников и любимцев Своих! Не могут отвориться очи душевные, не могут они усмотреть благ духовных, подаваемых Христом, если человек не будет проведен по пути терний. Христос с тобой. Он да дарует крепость и мне и тебе.
Недостойный
Архимандрит Игнатий.
22 января.
Письмо 40
О взаимоотношении с иеромонахом Игнатием, его скорбях, откровенная характеристика многих знакомых, трудностях управления Сергиевой пустынью
Истинный друг мой бесценный Игнатий! Бог даровал мне, грешнику, истинное утешение: душу твою, исполненную ко мне искренним расположением христианским. По причине этого расположения душа твоя делается как бы чистым зеркалом, в котором верно отпечатываются мои чувствования и мой образ мыслей, развитые во мне монашескою жизнию. Избравший тебя Господь да воспитает тебя Святым Словом Своим и да совершит тебя Духом Своим Святым. Мне даже было жалко, что ты при многих твоих занятиях, которые при болезненности делаются вдвое обременительнее, написал мне письмо на трех листах: мне лишь бы знать о благополучии монастыря, твоем и братства; также – о главных происшествиях в обители. Ко всему прочему, то есть к скорбям от управления, к скорбям от начальства, пришли тебе и скорби от болезней, изменяющих способности не только телесные, но и душевные: такова давнишняя моя чаша.
Подобает душе и телу истончиться, как паутине, пройти сквозь огнь скорбей и воду очистительную покаяния, и войти в покой духовный – в духовный разум или мир Христов, что одно и то же.
[…]
Много наши добрые знакомые, говоря о нас доброе, сделали нам зла: потому что люди неблагонамеренные думают, что это – внушение и интриги наши. Напоминать об этом со всею любовию надо всем любящим нас. Впрочем, когда Богу угодно попустить кому искушения, то они придут, возникнут оттуда, откуда их вовсе ожидать невозможно. […]
Относительно моего возвращения в Петербург руководствуюсь единственно прямым указанием здоровья моего, верую, что Господь в прямом образе поведения – Помощник; а лукавый политик – помощник сам себе, – Господь к нему, как к преумному, на помощь не приходит. Думаю, что раньше второй половины мая мне невозможно: потому что я очень отвык от воздуха и имею сильную испарину. Характера я не люблю наказывать, и сохрани Боже делать что-либо для наказания глупого характера; а даруй мне