.

подгоняемый всадником, подскакал совсем близко. Переменив решение в последний миг, лях не стал бить с седла и занес руку для броска. Змей заревел: трубно и злобно. У людей на берегу заледенило в жилах. Кони и вовсе обезумели. Встав на дыбы, они рвались из постромок, вставая на дыбы, сбрасывали всадников и, освободившись от ноши, летели прочь, не разбирая дороги. Збышко тоже не усидел. Выронив копье, он скатился на землю. Копье потерялось в траве, Збышко не стал его искать. Выхватил меч. После чего побежал к князю, выкрикивая боевой клич.

      – Вот ведь неугомонный!

      Иван выдернул из рук ближнего воина копье и развернул его наконечником к себе. Подбежавший Збышко замахнулся мечом, но князь без замаха ткнул древком в колено ляха. Нога Збышко поехала вбок, лях покачнулся и грянулся навзничь. Князь, размахнувшись, приложил древком о шлем врага. Тот охнул и выронил меч.

      – Вяжите!

      Иван вернул копье хозяину и двинулся вниз. Воины устремились следом. Стражники, устрашенные судьбой предводителя, не сопротивлялись. Один за другим бросали оружие и вставали на колени. Воины князя вязали им руки и, подталкивая древками копий, гнали к дубу. Скоро там оказался отряд во главе с предводителем.

      – Соберите коней! – приказал Иван дружинникам и пошел к повозкам. Смерды встретили его поклонами. Одна из женщин, выбежав вперед, бросилась князю в ноги, обхватив его сапоги.

      – Что ты?!

      Иван, склонившись, поднял женщину.

      – Не чаяли, что переймешь. Они… – Женщина всхлипнула.

      – Насильничали? – посуровел лицом князь.

      – Не! – ответил за женщину выступивший вперед смерд. – Только били. Чтоб шибче шли.

      – Кто-нибудь помер? Язвленые есть?

      Смерд покрутил головой.

      – Ты староста?

      – Так! – Смерд поклонился.

      – Как звать?

      – Кубта.

      – Идем!

      Князь двинулся вдоль повозок, заглядывая в каждую. Испуганные змеем дети глядели на него со страхом. Иван гладил русые головенки, подмигивал, дети оттаивали и робко улыбались в ответ. Кубта, делая озабоченное лицо, семенил следом. Возле одной из телег князь замер. Среди наваленных узлов и прочего скарба лежала женщина. Сыромятные ремешки стянули ей руки и ноги. Рот полонянки был также завязан, а распухшее лицо представляло собой сплошной синяк. На белом теле, видном сквозь разодранную рубаху, виднелись кровоподтеки. Медового цвета глаза невольницы смотрели на князя с надеждой. Иван вопросительно глянул на старосту. Тот переменился в лице.

      – Это кто?

      – Ведьмарка… – Кубта замялся. – Поганая. Рядом жила. Роды принимала, лечила… А что? Разве нельзя? Ты не велел поганых трогать.

      – За что ее?

      Староста потупился и промолчал. Иван достал из-за голенища нож, перерезал путы на руках и ногах женщины, после чего сорвал повязку с ее лица. Полонянка, толкнув языком ком шерсти, забитый в рот, стала выплевывать шерстинки. Иван терпеливо ждал. Закончив, ведьмарка вытерла рот и настороженно глянула на князя. Тот протянул снятую