во главе стола, после чего обвел собравшихся хмурым взглядом. «Кто-то из них! – думал сумрачно. – Кто? (На лицах князей ответ не прочитывался.) – Давыд? А зачем ему? Не по нраву было бы, не пришел. Значит, свои…»
Мысль была неприятной. Пятеро из шести князей приходились Великому родственниками. Двоюродные братья: Ярослав Черниговский, Игорь Новгород-Северский, Всеволод Курский. Все Ольговичи, одного корня побеги. Между собой могут не ладить, ругаться из-за уделов, но случись вражий набег – встанут горой. Потому как в противном случае лаяться будет не за что. Оставшиеся двое – зятья: Ростислав Белгородский и Володько, бывший князь Галицкий. Этих подозревать и вовсе глупо: ненавидят Ивана люто. Обоих выгнал из Галицких земель – и с позором. Получается, подозревать некого, тем не менее кто-то предал. Кто?
Князья узрели смурное лицо Великого и с вопросами не полезли. Захочет, скажет. А нет – так и спрашивать нечего. Пауза затянулась. Первым не утерпел Володько:
– Дозволь, Великий!
Святослав кивнул. Володько торопливо расстелил на столе свиток, прижав его края с одной стороны ножом, со второй – кошелем. Кошель был потертым и тощим; сидевшие за столом невольно обратили на это внимание.
– По доносам моих людей, – начал Володько, – у Ивана не более тысячи конных дружинников и бояр. Пешцев можно не считать – собрать не успеет. Нас втрое больше. Не устоит.
– Смок в поле разгонит и пять тысяч! – заметил Ростислав, которому не нравилась уверенность Володько. Два году тому соотношение сил дружины Ростислава с Ивановой было такое же, только вернулись белгородцы домой без оружия и коней. Хорошо еще, что живыми.
Володько покосился на шурина, но спорить не стал.
– Прав ты, брате! – вымолвил, отвесив Ростиславу легкий поклон. – Потому не пойдем открыто.
– Это как? – встрял Давыд. – Шапки-невидимки наденем?
Князья, не сговариваясь, ухмыльнулись. Володько, однако, не смутился.
– Шапок-невидимок у нас нет, – сказал спокойно. – А вот другие найдем.
– Какие? – заинтересовался Давыд.
– Два отряда пойдут в Галич и Звенигород, ряженные купцами. Следует выбрать людей, коих там не ведают. Лучше твоих, брате! – Володько поклонился Давыду. – Они, поди, в Галиче-то не бывали. Охрана у купцов, как водится, оружная, никто не спросит, зачем при мечах и в бронях. Придут и поселятся в городах. Остальные пойдут ночами, днем станут хорониться в лесах. Пути мною знаемые! – Володько провел пальцем по свитку. – Тех, кто на Галич, поведу сам, другим проводников дам, они у меня добрые. Смоки ночами не летают, а разъезды тропы не стерегут – проверяли. Как придем близко, снесемся со своими в Галиче и Звенигороде. После чего ударим разом! Ночью! Иван нас не ждет. Ряженые упокоят сторожу, откроют ворота, мы ворвемся и захватим их сонными! Повезет – возьмем Ивана, а не выйдет, так что он сделает? Попробуй выбей из городов! – Володько обвел собравшихся торжествующим взглядом.
«А ведь умно придумано! – подумал Святослав. – Воевать Володько умеет. Еще б и разума Бог дал!»
– А как смоки? – подал голос Ростислав.
– Забыл,