Здесь, на огромном горном плато площадью около километра, где только мы и трое злобных духов. И один из них уже точно переключился на меня. Выкуси, подавишься!
Отпрыгнув еще дальше, оскалилась и перешла в боевой режим. Пусть я демон всего на одну двадцатую и всего лишь на одну левую руку, но и она может столько всего, сколько не может иной чистокровный демон. Мышцы вздулись, когти удлинились, по коже прошли огненные всполохи, а на кончиках пальцев застыла черная смертоносная дымка. Один из бесценных подарков Плетельщика – прикосновение, уничтожающее высшую нечисть, дремлющее в одной из многочисленных татуировок и активирующееся по моему желанию.
А теперь потанцуем!
Рванув еще дальше в сторону, увлекая за собой уже двоих духов, сконцентрировалась и оскалилась. Теперь, когда повязка больше не закрывала глаз, я видела даже то, что не заметила раньше, а именно ключевые узлы духов, повредив которые я не просто на время поражу их суть, а уничтожу окончательно. Теперь дотянуться бы…
Прыжок, подсечка, уход. Главное, не нарваться по глупости… Контратака, захват и погрузить черные когти в грудную клетку противника. Да!
Снова прыжок назад и крепко выругаться, потому что второй противник оказался умнее и встретил меня в свои жаркие объятия, успев зайти со спины.
Дхар, как больно!
– Зарина!
Зарина не прощает ударов со спины. Крутанувшись на пятках и стиснув зубы, потому что боль в разодранном боку была адской, рыкнула прямо в лицо мерзкому ублюдку и ответила ударом длинных когтей в грудь.
Окровавленный Вурдес подбежал ко мне спустя всего три секунды после того, как я уничтожила второго противника. Своего он тоже уже изгнал, но выглядел…
– Нет, шрамы тебе не к лицу. Как и кровь. Не люблю кровь. – Зажимая рану левой ладонью, чтобы хоть как-то остановить кровотечение, я не торопилась смотреть ему в глаза, предпочитая шарить взглядом по плато. Где же ты… где?!
– Я тоже. – Зачем-то дорывая на себе и так не очень целую мантию, Вурд неожиданно рявкнул: – Раздевайся!
– Да я как бы тебя сейчас не хочу… – Нервно отпрянув, не позволяя к себе прикоснуться, я пыталась отшутиться, но вышло не смешно, а скорее глупо.
– Дура!
И снова, как восемь лет назад, когда мы не очень удачно погуляли на загородном кладбище, меня скрутили в два счета и сдернули рубашку, чтобы перевязать рану на боку.
– Трижды дура! – Не стесняясь рассказывать, кто я и в каких именно местах, а также о том, что мозги мне вправлять поздно, но он, так и быть, это сделает, Вурд матерился и перевязывал, заодно внимательно рассматривая мою левую руку.
Не орочью. Не оливковую. Не женскую. Темно-коричневую и практически всю в татуировках. Я не ленилась требовать от Плетельщика защиты, и он почти всегда мне уступал, раз за разом одаривая все новыми татуировками. Каждая из них несла в себе магическую нагрузку. Какие-то защиту, какие-то атаку. Какие-то усиливали мои физические характеристики, какие-то удачу. Сейчас их было семнадцать. Самой большой была последняя –